Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Ты не можешь оставаться здесь в такую погоду. Иди туда, где тепло и сухо.

Он последовал за ней в дом. Сначала он вместе с Марицей прошел в спальню, затем, уже один, – в гостиную, где развернул циновку Михая, все еще влажную и пахнувшую плесенью из-за сырости в хлеву. Франклин разложил ее на полу рядом с небольшим диванчиком. Пребывая в полном довольстве, он растянулся на ней и практически мгновенно заснул. Ловушка Марицы сработала.

Марица услышала скрип ржавой лампы Михая и увидела сполохи света, мелькавшие в коридоре. Она лежала, свернувшись калачиком, на кровати, похожая в полумраке на эльфа, и старалась не шевелиться.

Она уже больше часа провела так в ожидании одна в темноте, прислушиваясь к тяжелой барабанной дроби дождя. Из комнаты Марселлы все это время не донеслось ни звука, так как ночью девочка вела себя так же тихо, как и днем.

Михай неуклюже направился к дверному проему спальни. Он сделал короткую паузу, осветив комнату, после чего, шатаясь, повернулся вместе с лампой. Марица наблюдала за ее светом, пока Михай брел обратно по коридору. Лампа освещала попеременно то одну стену, то другую, как будто она сама находилась в сильном подпитии. Марица понимала, что Михай изо всех сил старался осветить себе путь, но из-за его состояния лампа совершала совершенно немыслимые движения и в любой момент была готова выскользнуть из его руки. Марица услышала, как под тяжестью кисти Михая заскрипела, поворачиваясь, ручка двери в гостиную. Раскачивающийся свет переместился из коридора в нее и уже там продолжил свой танец. Марица затаила дыхание.

Она слышала, как Михай возится в гостиной. Она внимательно прислушивалась к его медленным, неторопливым шагам. Даже в носках его поступь была тяжелой. Когда Михай передвигался по дому, создавалось впечатление, будто свинцовые гири ударялись об пол. Марице было слышно, как он стряхивал капли дождя со своих волос и как те падали на пол.

По тому, как энергично свет заплясал по стенам, можно было понять, что Михай поднял лампу над собой, чтобы получше рассмотреть гостиную. Лампа раскачивалась, и в ее неровном свете поочередно проявлялись очертания то часов, то креста на стене, то стола, то комода. В углу стоял патефон Марицы, на котором лежала ее жестяная коробка с иголками, коротко блеснувшая на свету. Рядом с патефоном находился диванчик, его высокая спинка и подлокотники были до блеска отполированы Марселлой. Михай двинулся к нему. При неверном свете лампы гостиная, казалось, была сплошь усеяна острыми углами различной мебели, и Михай двигался так, словно комната кишела змеями, которых он пытался избежать. Еще один шаг – и он потерял равновесие и свалился, неожиданно для себя споткнувшись о чье-то тело на полу гостиной.

Марица замерла, услышав шум.

Лампа Михая прыгавшими пятнами освещала помещение в то время, как он пытался подняться на ноги. Свет зигзагами метался от стены к потолку, от потолка к столу, от стола к стулу, пока, наконец, не остановился у ног Михая. Стало видно лицо Франклина, который проснулся и тупо моргал от света лампы, бившего ему в заспанные глаза.

Михай свирепо посмотрел на него сверху вниз.

Какого черта ты здесь делаешь?!

Франклин вскочил на ноги, поднял с пола циновку и сунул ее себе под мышку.

Что ты делаешь в доме?! В такой час?! Где Марица?!

Франклин, спотыкаясь, пытался найти дорогу к выходу.

Убирайся отсюда к черту!

Марица вскочила с кровати и босиком выбежала в коридор. Ее длинные взъерошенные волосы свободно спадали ей на спину. Она стремглав промчалась по коридору как раз вовремя, чтобы в последний раз взглянуть на Франклина, который выскальзывал из дома под дождь.

Она почувствовала запах Михая еще до того, как увидела его. От него пахло смесью сигарного дыма, вина и свежего дождя. Он опустился на диванчик. Марица придвинулась поближе к нему.

Большинство мужчин, которых Марица знала в Надьреве, держали в доме кожаный ремень, демонстративно повешенный на крючок у входной двери. Михай никогда не бил ее ремнем, да Марица и не видела этого ремня в его доме, и все же сейчас она почувствовала легкий трепет страха.

В полутемной комнате его голубые глаза казались серыми, в них холодным металлом плескался гнев.

Почему он был в этом доме ночью?! Ответь мне, Марица!

Михай резким движением вскочил с диванчика гостиной. Он редко когда испытывал ярость, но сейчас это чувство целиком овладело им. Его скрученные в тугой узел нервы требовали физической разрядки, кровь кипела, в голове хаотично метались различные мысли. Единственной частью его существа, не охваченной гневом, было то теплое чувство, которое он все еще испытывал к Марице.

Он, пошатываясь, направился к ней.

Марица медленно попятилась назад. Допятившись до стула у стены, она схватила его за изогнутую спинку и толкнула перед собой, заслоняясь от Михая.