Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

С третьим мужчиной повитуха никогда не встречалась. Он был примерно одного возраста с ее сыновьями, среднего роста, с небольшим, только-только наметившимся брюшком. Он носил очки в золотой оправе, и на его лице были видны решимость и ум. Эти качества его отец, старый доктор Цегеди, никогда особо не проявлял.

Для допроса выделили крошечную комнатку деревенского глашатая, куда перенесли стол и скамью. Койку, на которой нарушители деревенского правопорядка отсыпались в качестве наказания и где иногда спал деревенский глашатай, подтащили к столу и установили как скамью с другой стороны.

Эта койка, на которую усадили тетушку Жужи, доходила ей до середины икр. Сверху было постелено тонкое шерстяное одеяло. Она медленно опустилась на нее, чувствуя, как жмет ее пальто и как обострился артрит в ее коленях. Когда она тяжело плюхнулась на койку, пружины громко заскрипели под ее весом. Она сделала все возможное, чтобы взять себя в руки. Пытаясь сосредоточиться, она сложила руки на коленях.

Мужчины проследовали за ней в деревенскую ратушу. У стены встали Эбнер и Мольнар, поскольку закон требовал присутствия по крайней мере двух членов деревенского совета во время допроса жандармами какого-либо жителя деревни. Доктор Цегеди-младший сел на скамью рядом с одним из жандармов. Второй офицер стоял рядом с повитухой.

Ее седые волосы безвольно спадали на плечи. Ее пальто все еще было туго завязано поясом. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, но их лица были непроницаемы, и она не могла понять, на помощь кого из них она могла бы рассчитывать. Она еще крепче сжала руки на своих коленях. Переведя взгляд на стол, она отметила, что там лежали регистрационные журналы.

Каморка деревенского глашатая была маленькой и душной. Она не предназначалась для такого количества людей. В ее углу деревенским глашатаем были свалены метла, швабра и ведро, а также набор тряпок, пропитанных уксусом.

Тетушка Жужи посмотрела через стол на доктора Цегеди-младшего, который начал пролистывать регистрационные журналы. Она заметила небольшие листочки бумаги, торчащие в качестве закладок, и именно сейчас осознала свою ошибку.

Отец и сын Цегеди были в чем-то похожи друг на друга: у них был один и тот же рост, одинаковая прическа. Но во всем остальном они различались. Повитуха внимательно наблюдала за молодым доктором Цегеди, который возился со своими очками. Он снял их с ушей, тщательно протер линзы, а затем снова надел их. После этого он разделил регистрационные журналы на две стопки. Один из журналов он открыл на выделенной странице. Жандарм, сидевший рядом с ним, держал в одной руке наготове блокнот, в другой руке – перо для письма.

Мысли повитухи начали метаться, как крыса в тесной клетке. Она уставилась на отдельные тома регистрационных журналов, которые были навалены друг на друга, как груда кирпичей. За последние годы их так часто открывали и закрывали, что их корешки заметно истрепались. От них пахло плесенью, старой кожей, пергамент на их страницах пожелтел от времени.

Повитуха посмотрела на жандарма с блокнотом и пером в руках. Он быстро писал, движение его пера походило на царапанье кошачьего когтя по бумаге. Когда она перевела взгляд на Эбнера, тот отвернулся. Она снова посмотрела на регистрационные журналы. В течение многих лет она вела дома свои собственные записи, в которые записывала сведения о состоянии больных, методах лечения, обстоятельствах родов. Этими записями она ни с кем не делилась.

Тетушка Жужи видела, что доктор низко склонился над одним из журналов, прижав палец к какому-то месту на странице. Она знала, что ей надо было остановить его. И как можно быстрее.

Лампу, которая обычно свисала с потолка, сняли с крючка и поставили на стол, чтобы было больше света для чтения. Присмотревшись к доктору Цегеди-младшему, тетушка Жужи почувствовала решимость: молодой гадзо ничего от нее не добьется.

Снаружи зазвонили колокола, возвещая о наступлении часа дня.

Тетушка Жужи проследила за пальцем доктора, который двигался вниз по высокой узкой странице, и поняла, что Цегеди-младший просматривает журнал регистрации для родившихся.

Повитуха была сбита с толку. Она со своего места пристально вглядывалась в журнал, пытаясь найти ответы на свои вопросы.

Ей пока еще было неизвестно, что доктор обнаружил определенную закономерность в записях о рождении. Во-первых, он обнаружил высокий уровень мертворождений. Проведя дальнейшее расследование, он понял, что у подозрительно большого числа деревенских пар было всего двое детей: мальчик и девочка. Доктор осознал, что увидел налицо вызывающий тревогу метод планирования семьи в Надьреве. Он увидел, что жизни нежеланных младенцев обрывались сразу же после их рождения. И еще он увидел, что эта порочная система зародилась как раз в то время, когда тетушка Жужи стала в деревне официальной повитухой.