Мадикен

– Счастливого Рождества, соплячки! – говорит Маттис. – А нам с Мией выдали новые красные штаны от благотворительного общества, а вам-то и не дали. Что, выкусили?

Но тут она получила от Мии такого тычка, что так и села на снег, а Мия ещё прикрикнула:

– Заткни ты наконец глотку-то, хотя бы ради сочельника!

Мадикен и Лисабет уходят, но долго ещё слышат, как позади ревёт Маттис.

Время ползёт как улитка. Мадикен и Лисабет макают в котёл с бульоном кусочки хлеба не потому, что вкусно, а потому, что весело, собравшись всем у котла, макать в него по очереди свой кусок.

– Макать надо, потому что это тоже праздник, – говорит Мадикен.

Потом они запечатывают сургучом пакетики с подарками. На каждом они ставят большую красную печать, папа им помогает. Уже без папиной помощи Лисабет припечатала заодно собственный палец и подняла крик на всю усадьбу.

– На что этот сургуч? Лучше бы его совсем не было, – говорит она, накричавшись.

– Нет, пускай сургуч будет, – говорит Мадикен. – Без него не пахнет Рождеством.

И Мадикен объяснила сестрёнке, как было бы хорошо, если бы можно было собрать в банку немного сургучного запаха и сохранить вместе с другими рождественскими запахами. Потом можно было бы её иногда открывать и целый год нюхать, пока не придёт новое Рождество.

Среди пакетиков с подарками, которые приготовила Мадикен, есть один для Аббе, в нём спрятана губная гармошка. Мадикен купила её на деньги, которые ей достались от привидения после ночного похода на пивоварню Нильсонов.

Раньше Мадикен и Аббе никогда не дарили друг другу рождественских подарков, но Мадикен очень боится, что Аббе получит мало подарков и будет огорчаться. Поэтому она и купила для него губную гармошку и, едва начало смеркаться, побежала к Нильсонам. Следом увязалась и Лисабет.

Нильсоны, как всегда, сидят на кухне, и, как всегда, дядя Нильсон лежит на диване. Но вся кухня озарена непривычным светом. На столе стоит и светится новая лампа, а ещё ярче светятся глаза Аббе, когда он на неё взглядывает. Он то и дело посматривает на лампу, а на Мадикен и Лисабет даже не обращает внимания. Зато дядюшка Нильсон встретил их приветливым кивком:

– А вот и Мадикен из Юнибаккена и Пимсик![14] – Он с гордым видом показывает на лампу: – Ну, как вам это? Как вам понравится великолепное приобретение моего сына? Сколько света! Какой уют!

– Да, шикарная лампа, – говорит Мадикен.

– А загляните-ка в спальню! Как вам понравятся забавные Юльтомте, которых мой сын подвесил на стенке? А ёлка, которую он достал, чтобы только порадовать старика отца? Что вы о ней скажете? Аббе, Аббе! Хороший ты у меня сын!

Тётя Нильсон попивает кофе, примостившись у самой лампы. При последних словах дяди Нильсона она ставит чашку на стол и гладит сына по голове.

– Как будто он обо мне не подумал! Ведь он и ради мамочки это сделал. Да уж правда, хороший ты у нас мальчик, Аббе!

Аббе совсем смутился от стольких похвал. Он оборачивается к Мадикен и Лисабет и говорит:

– А вы зачем пришли-то?

Мадикен вынимает руку из-за спины и протягивает ему пакет:

– Я только пришла отдать тебе рождественский подарок, Аббе!

– Мне? – спрашивает Аббе. – Подарок? Чего это ты вдруг?

Но тётя Нильсон от растерянности даже всплеснула руками:

– Рождественский подарок для Аббе! А мы-то и забыли!

Она с укором смотрит на дядю Нильсона, который возлежит на диване:

– Послушай-ка, Нильсон, что же ты не вспомнил про подарок для Аббе?

Дядя Нильсон молчит и недовольно глядит на тётю Нильсон.

Наконец он обиженно говорит:

– Я конечно же домовладелец и хозяин усадьбы, однако сейчас у меня временные затруднения с финансами. Короче говоря, для Аббе подарка не получилось. Тебя это огорчило, Аббе?

На лице Аббе не заметно огорчения.

– Да ну, что там! У нас же есть лампа!

– И подарок от Мадикен, – напоминает Лисабет.

– Действительно, что же это я! Вот у меня и подарок от Мадикен! – говорит Аббе. Он открывает свёрток и вынимает губную гармошку.

Дядя Нильсон громко восхищается:

– Губная гармошка! Вот это да! Вот это ты меня уважила! А ну-ка, Аббе, сыграй что-нибудь хорошенькое, порадуй своего старенького папочку!

Гармошка не из дорогих и шикарных, но Аббе такой умелец, что у него она заиграла разные мелодии. Подсев к лампе, он почти без ошибок сыграл «Вот настало Рождество». Видно, как он доволен. Потом он заиграл «Дом, родной дом», а дядя Нильсон прослезился, потому что для него эта песня – самая лучшая на свете.

Мадикен и Лисабет ушли от них довольные.

– Как они веселятся и радуются! – говорит Лисабет.

– Как же им не веселиться, – говорит Мадикен, – вон какая у них замечательная лампа, нам бы тоже такую!

Между тем настал вечер – наконец-то настал, и Юнибаккен заблистал всеми рождественскими огнями.

– Это чтобы Юльтомте не заблудился в потёмках, – решила Лисабет.