Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

В центре работали прекрасные люди, радушные, отзывчивые и целеустремленные. Американский энергичный подход («давайте думать о решении проблемы, а не о самой проблеме») наполняет тебя верой в лучшее. Такой оптимизм, такая целеустремленность вызывают у тебя желание действовать, не поддаваться отчаянию. У нас с Джерри такое желание появилось. Преграды на пути к внедрению в Европе схем, подобных АМБЕР, вдруг показались вполне преодолимыми, будущее озарилось светом.

На следующий день у нас появилась возможность встретиться с Джеффом Седжвиком, тогда занимавшим пост помощника министра юстиции и координатора системы АМБЕР. Кроме того, когда мы были в Вашингтоне, нам посчастливилось встретиться с Эдом Смартом, отцом Элизабет Смарт, которая была похищена из своей спальни в Солт-Лейк-Сити утром 5 июня 2002 года. Четырнадцатилетнюю Элизабет нашли через девять месяцев вместе с похитителями всего в двадцати милях от дома. Эд оказался очень приятным человеком. Мы поговорили о том, какую роль сыграла система АМБЕР в их случае и о необходимости внедрить подобную систему в Европе. Он подчеркнул, насколько важно, чтобы образ Мадлен не стерся из памяти людей. После этого мы поговорили об Элизабет и о тех трудностях, с которыми столкнулось семейство Смартов после ее возвращения. Разговор был очень эмоциональным.

Через год после разговора с отцом Элизабет нам довелось встретиться с ней самой. Она приехала в Лондон и согласилась провести у нас в Ротли субботний вечер. Отправляясь встречать ее на вокзал, я немного нервничала. Какой она окажется? О чем с ней говорить? Я даже не была уверена, что узнаю ее — мне приходилось видеть лишь детские фотографии Элизабет. Но мои волнения были напрасны — я узнала ее сразу. Гостья наша оказалась доброй, вежливой, умной и веселой девушкой. За обедом мы много о чем говорили, в том числе и о ее нынешней жизни, и о предстоящем суде над ее похитителями. Шон и Амели даже уговорили ее заняться с ними рисованием. Больше всего нас удивило в Элизабет, пожалуй, то, что она очень уравновешенный человек. Такая нигде не пропадет. Я всем сердцем надеюсь, что Мадлен тоже способна справиться со всем, что выпало на ее долю.

10 апреля 2008 года мы снова отправились в Брюссель, на этот раз для того, чтобы передать в Европарламент наше воззвание и просить помочь с внедрением единой системы оповещения о пропаже детей. Чтобы было принято какое-то решение, за него должны были проголосовать больше 50 % из 785 членов Европарламента. На пресс-конференцию собралось огромное количество журналистов. Позже нам рассказали, что такой ажиотаж наблюдался только когда в парламенте выступали принц Чарльз и Далай-лама. Мы решили, что это хороший знак для будущего всех детей Европы.

Однако тот день закончился одним неприятным моментом. Если помните, еще в октябре мы отправили государственному прокурору Португалии список людей, у которых, по нашему мнению, нужно было взять свидетельские показания. В ответ португальская полиция решила приехать в Лестер, дабы присутствовать при общении британской полиции с Фионой, Дэвидом, Расселом, Джейн, Мэттом, Рейчел и Дайан, а также множеством других свидетелей, у которых до сих пор так и не были взяты показания. Вопросы им задавались те самые, которые мы с Джерри привели в письме прокурору (очевидные и относящиеся к делу вопросы, спешу добавить), плюс дополнительные вопросы от португальской полиции.

То, что приезд судебной полиции в Великобританию совпал с нашей поездкой в Брюссель, было случайностью. Когда мы заканчивали обедать, Кларенсу позвонил какой-то испанский журналист и сообщил, что ему передали стенограммы наших с Джерри свидетельских показаний, которые мы дали португальской полиции. Его заинтересовала та часть моих показаний, в которой я упомянула о брошенных нам в то утро словах Мадлен: «Почему вы не пришли, когда я и Шон вчера вечером плакали?» Нужно ли говорить, сколько мучений я пережила с тех пор, размышляя об этом вопросе? Причина, заставившая меня рассказать об этом полиции, ясна: это могло оказаться важным.

Когда Кларенс пересказывал нам этот разговор, я почувствовала, что меня охватывают злость и разочарование. Неужели снова? Сколько еще случится таких «утечек информации», прежде чем этот кошмар наконец закончится? Разумеется, вскоре телефон Кларенса уже разрывался от звонков журналистов, которые хотели узнать поподробнее о «последней новости». Мы уже догадывались, чем это закончится. Новость о нашей поездке в Брюссель заменят заголовки наподобие «Родители бросили рыдающую Мадлен» или что-то в этом роде, на что хватит фантазии у редакторов.