Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

Впрочем, на практике вся эта шумиха воспринималась как надоедливая муха, не более того. Лишь один раз они меня действительно расстроили — когда завалили листовками всю нашу деревню как раз перед тем, как Шон и Амели должны были идти в садик. Рано утром в нашу дверь постучали. На пороге стояла наша соседка. Она была очень взволнована и протягивала нам листовку с оскорбительным памфлетом о нас, которую обнаружила у себя в почтовом ящике. Как выяснилось, эти листовки разнесли в Ротли по всем домам, кроме нашего, а днем их еще и раздавали на улице. Соседка сказала, что это отвратительно. Она и не хотела тревожить меня, но «не смогла смириться с такой несправедливостью».

Этот инцидент расстроил меня больше, чем можно было ожидать. До того дня этот человек проявлял себя только в Интернете и потому активность его была направлена, надо полагать, на его единомышленников. Теперь же он свою злобу излил на общество, хуже того, на наше деревенское сообщество. Мне было известно, что большая часть жителей Ротли на нашей стороне, но что, если кто-то воспримет это всерьез? Вдруг какие-нибудь слухи отравят атмосферу в детском садике и создадут проблемы близнецам в столь важный для них период жизни? Как можно было так поступить с двумя четырехлетними детьми?

Я написала заявление в лестерширскую полицию, но, как это часто бывает в подобных случаях, она мало чем могла помочь.

Поэтому мы подали на этого человека в суд. Закончилось это тем, что он пообещал перестать выступать с клеветническими заявлениями. Также его обязали выплатить судебный сбор в размере 400 фунтов. Впрочем, это почти ничего не изменило. Он до сих занимается тем же — все пытается кого-то убедить, что мы причастны к исчезновению Мадлен, только теперь высказывается более осторожно.

Были и такие люди, которые уводили расследование в ложном направлении, отнимали у нас время и деньги заявлениями о том, что они якобы знают, где находится Мадлен, чем причиняли нам новую боль. Мы со временем научились не надеяться понапрасну, но невозможно отделаться от тоненького голоска в голове, который повторяет: «Может быть, на этот раз…» Однако сейчас, когда очередная такая «наводка» ни к чему не приводит, или выясняется, что это мистификация или попытка вымогательства, мы реагируем на это уже не так болезненно, как раньше.

Случаев обмана в той или иной форме на данный момент насчитывается уже сотни, а то и тысячи. Некоторые из этих людей хотят славы, другие — денег. Хотя в общем и целом полиция умело справляется с преступлениями такого рода, это все равно тормозит поиски Мадлен. Решая, стоит ли предлагать вознаграждение за возвращение Мадлен, мы должны были помнить, что рискуем, вместо того чтобы выйти на того, кто действительно что-то знает, привлечь разного рода преступников и мошенников. Сейчас мы придерживаемся того взгляда, что люди, обладающие достоверной информацией, знают о вознаграждении, и, если хотят получить эти деньги, они найдут способ связаться с нами.

Но, откровенно говоря, хуже всего равнодушие и враждебность людей, занимающих ответственные посты, тех самых людей, которые по долгу службы должны действовать в интересах Мадлен. Да и вред нашей кампании это приносит весьма ощутимый. К сожалению, таких оказалось немало. Еще одним неприятным откровением для нас стало существование отдельных личностей, которые, похоже, живут ради одной цели: извлечь выгоду из любой ситуации. Если личный интерес и не является непосредственной целью, он всегда где-то рядом. Они даже могут помогать, или, по крайней мере, делать вид, что помогают, но при этом все время прикидывают, что им это даст. Я могу назвать журналистов и «криминологов», интерес которых к Мадлен обусловлен не желанием найти похищенного ребенка, а обогатиться за счет чужой беды. Они и сейчас продолжают предлагать свои услуги и мнение «эксперта» ради саморекламы и финансовой выгоды, зачастую только мешая тем, кто действительно занимается поисками.

Иногда задумываешься над тем, что движет этими людьми. Алчность? Потребность ощущать собственную значимость? Возможно, они лишены чего-то важного в жизни? Быть может, они не могут противиться переполняющей их ненависти? Наверное, некоторые люди такими рождаются.

Благодарю Бога за доброе «тихое большинство», как они себя называют, хотя они не такие уж тихие. Это они помогли нам сохранить веру в людей и подтвердили, что мой прежний, существовавший до мая 2007-го невинный взгляд на мир был не таким уж утопическим: большинство людей по сути своей добры.

21 ЗАКРЫТИЕ ДЕЛА