Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)

— Ну почему, ему-то как раз отломилось, — хмыкнул Лодовико.

— А ну молчать! — рявкнул Себастьяно. — Знаете, не похоже это было на «кинула». Как будто ей самой пришлось еще хуже, чем мне.

— Плюнь и разотри, — Карло подлил коньяка.

— Рад бы, да не получается, внутри свербит, и все.

— Да ладно! Ты радуйся, что у тебя язык не отнялся, как у Марко, глаз не дергается, как у Ланцо, и пальцы не скрючились, как у Луки! Конечно, не насовсем, а на несколько дней, но все равно погано.

— Ух ты, какие подробности! — Себастьяно даже повеселел и посветлел, подчиненные ему деталей о своих попытках наладить отношения с Элоизой не рассказывали. — А с тобой она что сделала?

Карло помрачнел. Лодовико ухмыльнулся.

— Ну…

— Да ладно, рассказывай уже, — теперь Лодовико подлил коньяк в бокал Карло.

— Помнишь, когда я недавно, пару недель назад, отпрашивался на два дня? Так вот, я отсиживался дома у отца, потому что весь оброс короткой жесткой шерстью!

— Чего? — Себастьяно вытаращился на него, как будто первый раз увидел.

— Чего-чего — ничего хорошего! Ладно еще, я к ней вечером пошел, после работы. Думал уговорить, а не уговорить — так силой уломать, но силой ее не взять вообще, она так на меня глянула, что я забыл и как меня звать, и зачем я туда пришел! Как есть — ведьма! Опомнился у себя в комнате, как попал туда — до сих пор не знаю. Пошел в ванную, в зеркало глянул, а там такое! Можно подумать, у меня своей родной шерсти мало! Хорошо, что никто не видел, а то я уже представил, как вы все будете надо мной ржать! Я быстро отпросился и к отцу сбежал, там два дня от всех прятался, а потом вспомнил, что ребята рассказывали, и догадался позвонить ей и попросить прощения. Она посмеялась, посоветовала в следующий раз думать, прежде чем навязываться женщине и тоже попросила не держать зла. Ну и после разговора вся лишняя шерсть отпала. Ты на самом деле проверь, может у тебя тоже что-нибудь где-нибудь выросло! Или наоборот, отвалилось!

Себастьяно и Лодовико хохотали.

— Нет, я знал, что она всех посылает, и чем сильнее к ней приставать, тем жестче посылает, но подробности потрясающие, конечно, — Себастьяно выпил и взял с тарелки лимон.

— Вот поэтому я и говорю — хрен с ней, плюнь и разотри, и радуйся, что легко отделался! Я вернулся к Симоне, и рад без памяти, что она меня не прогнала, этого я бы уже не перенес, — уже пару лет Карло время от времени встречался с одной замужней дамой в городе.

— Погоди. Ты шел с ней рядом? Она держалась за твою руку? Ты смотрел ей в глаза? Ты видел, как она улыбается? Она произносила твое имя?

— Куда мне, я видел только шерсть у себя на морде, и все!

— Эй, ты что, влюбился в нее? — вдруг сощурился Лодовико.

— Похоже на то, — мрачно кивнул Себастьяно.

— Вот не было печали! Рехнулся, мать твою? Себастьяно, брось дурить. Она ж какая-то сильно сложная!

— Да я тоже не из самых простых.

— Уж конечно! Нет, это не дело. Вот скажи, как она сделала, что наш Карло шерстью оброс?

— Вообще-то, надо отдать ей должное, если к ней не сильно приставали, то и она в ответ не издевалась. Джованни к ней подкатил, она ему отказала, да и разошлись, и ничего она с ним не делала. И с Паоло тоже, — влез Карло. — Я-то сам дурак, нечего было навязываться.

Но Лодовико продолжал хмуриться.

— Пока ребята забавлялись, я молчал, но ты-то на кой хрен теряешь голову? Она же вообще неизвестно кто и что!

— Она племянница нашего генерала, если что. И ее сестра сказала, что не все в порядке, так что, может быть, ей помогать надо!

— Нет у нее сестры, сестра была и давно умерла, она уже много лет как единственный ребенок своих родителей, тоже давно погибших, кстати.

— Так и сестра не родная, а сколько-то там юродная, кузина.

— И где ты ее нашел, кузину?

— В театре. Она солистка в Ла Скала. Она пела в опере, которую мы слушали.

— Ну ничего ж себе! И что теперь?

И тут зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что госпожа де Шатийон прибыла во дворец и проследовала в свои комнаты.

— Теперь дождусь завтрашнего дня и пойду с ней разговаривать. Только вот что: никаких сплетен и трепа, понятно? Я вам обоим рассказал, потому что если не вам, то кому вообще, а дальше чтоб ни полслова не пошло! Если языки перестанут во рту помещаться — поговорите друг с другом, и хватит. Не обсуждается. Поняли?

— Так точно, господин полковник, поняли, — уныло кивнули оба.

* 16 *