Мадонна на продажу

Неужели он успел полюбить эту женщину? Полнейшая чушь! Нет, не чушь – он любил ее всегда, всю жизнь, только ее одну, хотя у нее были другие лица, другие имена… И Джей – его сын, а Джереми Уаттон не имеет к мальчику ровным счетом никакого отношения!

«Раненой девочкой с небесным ликом» назвал ее учитель, и нельзя было подобрать ей лучшего имени. Именно ему, сержанту полиции Кристоферу Коули, суждено исцелить ее раны. И он исцелит их, чего бы это ему ни стоило. Даже если сейчас она мертва, он вдохнет в нее жизнь…

Первое, что увидел Коули, переступив порог, – открытую дверь ванной. Содержимое аптечки частично валялось на коврике, кое-что стояло на полочке рядом с шампунем и зубной пастой.

На пороге спальни неподвижно сидел Снайп, держа в зубах пустой пузырек. Коули не нужно было даже читать надписи на нем. Все было ясно и так…

Прошел только час с небольшим. Даже если снотворное очень сильное, они успеют, решил он, но, подойдя к постели, увидел ее глаза и испугался… Совершенно пустые и мертвые, словно выброшенные морем на песок куски янтаря, они глядели сквозь него, глядели туда, где никто больше не мог причинить ей боли. Она неотвратимо уходила…

Действовать надо было быстро. Применив испытанный способ овладеть собой, мысленно изъяв себя из волнующей ситуации и глядя на нее как бы со стороны, он сгреб Мэри в охапку и понес вон из спальни. Спускаясь по лестнице, он машинально отметил, как она легка, век бы носил такую на руках… Ты последний кретин, Коули, мысленно осадил он себя, устраивая ее на переднем сиденье и обнимая за плечи одной рукой, а другой, включая зажигание. Снайп прыгнул на заднее сиденье, так и не выпустив из зубов пузырька…

В больнице оказалось, что Снайп был совершенно прав, прихватив с собой пузырек.

Взглянув на этикетку, молодой врач присвистнул и поспешил вслед за каталкой.

Возвратился он часа через полтора.

– Несчастная любовь? – со знанием дела подмигнул он Коули.

– Несчастнее не бывает. Как она?

– Выкарабкается. Правда, пришлось основательно попотеть: либо у нее индивидуальная реакция на препарат, либо нервная система вконец расшатана. Я оставил бы ее тут эдак на недельку.

– Я забираю ее, – решительно заявил Коули.

Снайп коротко тявкнул. Врач поднял брови.

– Да, что ты говоришь? – обратился он к псу. – Ну, если твой хозяин испытывает комплекс вины… Послушайте, – он пристально поглядел на Коули, – предмет ее увлечения – вы?

– Мечтал бы им быть, – чистосердечно ответил Коули.

– Ого!.. – Врач почесал в затылке.- Н-ну, в таком случае забирайте свою малютку.

Первые несколько часов ее будет колотить, не исключено, что она станет нести всякую чушь… Это все неважно. Главное – не давайте ей спать, как минимум, часа четыре. Хотя с этим, – он весело усмехнулся, – думаю, проблем не возникнет…

Коули твердо решил, что домой Мэри не повезет. Ей там решительно нечего делать. Чем дольше Джереми не услышит ее голоса, тем скорее «засветится». К тому же, если верить врачу, в ближайшие часы ей будет явно не до разговоров по телефону. На судьбу Джея это существенно повлиять не должно, – разве что в лучшую сторону. Подонку не надо будет заставлять ребенка рыдать в трубку.

Вспомнив доверчивые глаза Джея, Коули скрипнул зубами. Почему учитель назвал Джереми мертвецом? Что это за неугомонный покойник, который норовит утянуть за собой в могилу родных ему людей?

Тебе и во сне не приснится, девочка, о чем я передумал, пока дожидался тебя в больнице. Сейчас ты со мной, и я люблю тебя. Но тебе-то что в этом проку? Не знаю, на сколько лет ты меня моложе, да и не в этом дело. Ведь когда я гляжу в твои глаза, мне чудится, что ты старше меня на целую жизнь… И вот я сам едва тебя не убил, оставив одну.

Держись, девочка. Теперь я тебя никуда не отпущу и никому не отдам – ни живым, ни мертвым.

Затормозив у своего подъезда, Коули вновь подхватил Мэри на руки, а лифт мигом домчал их и пса до нужного этажа. Чтобы отпереть дверь, Коули пришлось поставить Мэри на ноги и поддерживать ее лишь одной рукой. Она пошатнулась, но устояла.

Она пребывала в странном состоянии, которое, наверное, более всего походило на наркотическое опьянение. Ее трясло мелкой дрожью, лоб покрылся испариной. Правда, сейчас на нее было уже не так страшно смотреть, хотя веселого тоже было мало: волосы спутались, под глазами залегли глубокие тени, а губы пересохли и покрылись темной коркой.

К тому же она, очевидно, не вполне понимала, что происходит с нею, но, слава Богу, не сопротивлялась, когда Коули стянул с нее джинсы и уложил в постель, прикрыв одеялом до самого подбородка. Снайп улегся возле кровати и закрыл глаза…

Вернувшись из кухни с чашкой крепкого кофе, Кристофер увидел, что прогнозы медика оправдываются. У Мэри зуб на зуб не попадал, она сжалась в комочек, которого почти не было видно под одеялом, влажные волосы прилипли ко лбу. Коули попытался усадить ее, но тщетно: голова падала на грудь, все тело сотрясалось…

И Кристофер решился – вернее средства согреть ее он просто не видел. Уже раздеваясь, он спросил себя, выдержит ли, и твердо ответил самому себе: «Да!»