Мадонна в меховом манто

Именно в это время я увидел силуэт женщины, которая перешла площадь и направлялась к улице, где я находился. Я встал на входе в парадное одного из домов и стал ждать. Через некоторое время я обернулся посмотреть и узнал женщину в меховом манто, короткими и твердыми шагами приближавшуюся ко мне. На этот раз я не мог обмануться. Я не был пьян. Стук ее каблуков эхом отражался от стен домов по обеим сторонам пустынной улицы. Мое сердце забилось с необычайной быстротой и заболело так, будто рвалось на части. Звуки шагов были совсем близко. Повернувшись к улице спиной, я стал играть с ручкой двери. Я сделал вид, что собираюсь открыть дверь и войти внутрь, и наклонился. Когда шаги послышались прямо у меня за спиной, я схватился за стену, у которой стоял, и мне стоило больших усилий, чтобы не упасть и не закричать. Женщина удалялась, а я, боясь вновь потерять ее из виду, пошел за ней следом. Я не видел ее лица. Сейчас я шел за ней на расстоянии пяти-шести шагов, хотя так боялся с ней встретиться. Казалось, женщина ничего не замечает. Если я искал, куда бы спрятаться, опасаясь, что она меня увидит, зачем же тогда я подстерегал ее? Зачем я сейчас шел за ней? И была ли то она? Отчего я решил, что какая-то женщина, которая в вечерний час прошла по какой-то улице, должна на следующий вечер снова пройти там же? Я не мог ответить на все эти вопросы. Я лишь шел за ней с неунимавшимся трепетом и, думая, что она может внезапно обернуться и увидеть меня, волновался еще больше… Глядя перед собой, не видя ничего, кроме асфальта, я шел, повинуясь звуку ее шагов. Внезапно шаги стихли. Я тоже остановился. Склонив голову ниже, я ждал своей участи, как осужденный. Но ко мне никто не подошел, никто не спросил меня: «Почему вы идете за мной?» Лишь через несколько секунд я заметил, что там, где я стоял, было гораздо светлее, чем в других частях улицы.

Я медленно поднял глаза: никакой женщины нигде не было. В нескольких шагах впереди находилось довольно известное кабаре, двери которого были ярко освещены электрическими огнями. Огромная вывеска, резко выдававшаяся на улицу, мигала словом «Атлантик», выведенным синими лампочками, а фигуры из лампочек под надписью формой напоминали морские волны. Швейцар двухметрового роста в камзоле с эполетами и в красной фуражке, поклонившись, пригласил меня войти. Я подумал, что женщина вошла сюда и, не колеблясь, спросил:

– Сюда ли вошла женщина в шубе, которая шла передо мной некоторое время назад?

Швейцар, поклонившись еще раз, ответил:

– Да!

На его лице играла многозначительная ухмылка. Внезапно мне пришло в голову, что эта женщина, возможно, была одним из постоянных клиентов заведения. Об этом свидетельствовало то, что она каждый вечер приходила в одно и то же время. Вздохнув глубоко и облегченно, я снял пальто и вошел в зал.

Публики в зале было много. Посреди зала, в углублении, была круглая танцевальная площадка, напротив нее – оркестр, а по краям – просторные укромные ложи. Больше чем у половины этих лож шторы были задернуты; сидевшие внутри пары время от времени выходили танцевать, а затем вновь, вернувшись в свои ложи, задергивали шторы. Я пошел к одной из лож, которая, судя по всему, была свободна, сел в нее и спросил пива. Мое волнение прошло. Я неторопливо осмотрелся. Я надеялся, что найду ее, даму в меховом манто, женщину, из-за которой я несколько недель без сна, за одним из столиков рядом с пожилым либо молодым покровителем, и, увидев, как женщина, которой я придавал столь большое значение, столь глубокий смысл, выставляет себя на продажу, избавлюсь от всех пустых мечтаний. Но за столиками вокруг танцевальной площадки ее не было. Должно быть, она вошла в одну из лож. Я почувствовал, что горько улыбаюсь. Я злился на себя за то, что упрямо пытаюсь видеть людей не такими, какие они есть в действительности. Хотя мне исполнилось двадцать четыре года, я все еще не мог избавиться от своей детской наивности. Какое непомерно большое впечатление произвела на меня обычная, ничем не выдающаяся картина, какие необозримые надежды она породила во мне! Я придал так много смысла бледному человеческому лицу, что его описанием мог бы заполнить страницы книг, нашел в том лице свойства, которых на самом деле в нем не было. Между тем эта женщина, как и многие молодые женщины, предавалась пошлым удовольствиям в подобных увеселительных местах. А мех дикой кошки, которым я любовался, был, скорее всего, платой за здешние услуги.

Внимательно наблюдая по очереди за занавешенными ложами, я решил запечатлеть в памяти лица тех, кто в них сидел; через полчаса я окончательно запомнил все страстные парочки во всех укромных уголках. Было ясно, что дамы в меховом манто ни в одной из лож не было. Я внимательно всматривался внутрь всякий раз, как раскрывались и закрывались шторы лож, невзирая на то, что это вызывало любопытство всех присутствующих. Ни в одной из них не было никого, кто бы все время сидел один или вместе с кем-то не выходил танцевать.