Мадрид и Толедо

Живописная манера Эль Греко – свободная техника широким мазком – современникам казалась необычной и порой вызывала осуждение. Сторонники классического письма, то есть превосходства колорита над рисунком, не понимали пренебрежения к авторитетам и нежелание им подражать. Неизвестно, как могла сложиться судьба художника, если бы вскоре после приезда в Испанию в 1577 году он получил королевский заказ. Однако Эскориалу гораздо больше подходили яркие и невыразительные росписи Тибальди.

Испанская действительность времени крушения империи и торжества реакции давала ощущение дисгармоничности мира, что создавало благоприятную почву для творчества такого художника, как Эль Греко. Он стал наглядным воплощением катастрофы, которой завершалась эпоха Возрождения. Но Эскориал не нуждался в художнике с бурным темпераментом и таким своеобразным видением мира.

Д. Веласкес. Менины

Диего Веласкес не только писал для Эскориала, но и собирал картины для королевской коллекции, хранителем которой он являлся. Художник прекрасно владел тайнами живописного мастерства и хорошо знал человеческую душу. Собранные воедино, его работы напоминают парад, где каждый из участников горделиво предлагает себя восхищенному вниманию зрителя. Белокурая инфанта в «Менинах» торжественно выбралась из-под пурпурных драпировок, а банты на ее платье похожи на мягкие складки занавеси. Малышка замерла в центре воображаемой сцены, тогда как две спутницы церемонно представляют ее воображаемому двору: одна стоит на коленях и протягивает принцессе руки, другая почтительно отступила назад. На переднем плане развалился большой добродушный пес, весьма своеобразно предвещающий верность и покорность будущей первой даме какого-нибудь королевства. В отдалении стоят слуги вместе с художником, застывшем над палитрой с кистью в руке.

Знаменитая картина «Сдача Бреды» образно воспевает победу испанцев над голландцами и, по существу, представляет собой групповой портрет. Побежденные передают торжествующим победителям ключи от сданной им крепости Бреда. Воины-победители подняли целый лес копий, отчего картина носит второе название – «Копья». Художника заинтересовал не столько исторический сюжет, сколько повод создать полнокровные, индивидуальные характеры победителей и побежденных.

Будучи самым демократичным художником своей эпохи, Веласкес вдохновенно изображал переливы атласа и шелка, сложное изящество причесок, показывал изысканность в лицах и позах. Демократизм его искусства проявился в выборе темы для больших композиций, в пристрастии мастера к изображению простых людей, в стремлении подчеркнуть их ум и человеческое достоинство.

Одним из наиболее известных в мировом искусстве психологических портретов признается написанный в 1650 году образ папы римского Иннокентия X. Говорят, что, увидев законченное полотно, понтифик произнес знаменитую фразу: «Троппо веро» («Слишком верно»), еще не зная, что оценивает не одну картину, а все творчество Диего Веласкеса.

В галерее Эскориала можно увидеть произведения знаменитого испанца Бартоломе Эстебана Мурильо, предпочитавшего религиозную тематику. С годами, все чаще прибегая к идеализации образов, в лучших своих работах он сумел достичь тонкой лиричности образов и высокого мастерства в исполнении. Особое место в его творчестве занимает группа картин, в частности «Мальчик с собакой», где запечатлены дети, увиденные художником на улицах Севильи. Заметно, что мастера заинтересовал веселый детский нрав, непринужденность поведения ребенка.

Б. Мурильо. Дети с раковиной

Не меньше Мурильо увлекался образом Мадонны, причем не столько материнским началом, сколько женственной красотой юной матери Христа. Не богиня, а прекрасная хрупкая женщина является героиней полотна «Мадонна дель Росарио». Такой же показана Богоматерь в картине «Отдых на пути в Египет». В культовой живописи Мурильо часто встречаются колоритные образы простолюдинов: крестьян, нищих, калек.

В отличие от фламандской школы в испанском портретном искусстве персонажи всегда пристально смотрят на зрителя. Художники сохраняли в своих героях индивидуальность моделей, которые на картине выглядели так, словно старались вырваться из полотна, навязчиво напоминая о себе сверканием золота на пышных одеждах. Крайне динамичная фигура обычно наделялась соответствующим выражением лица и непременно горделивой осанкой. Кроме того, каждый испанский мастер хотел знать, какое впечатление производит портрет на окружающих, и отражал свой интерес в глазах героя. Тонкие, как будто тающие тела на полотнах Эль Греко, казалось, ничем не походили на живые образы Мурильо. Тем не менее их объединяет идеализм, царивший в испанской художественной среде до конца XVII века.