Маджестик - Семена смерти (СИ)

  Это был подходящий момент, чтобы спустить курок. Моя рука сжалась на холодном металле оружия, и внезапно пелена упала с моих мыслей. Я думал о смерти, о ненависти к Стали и ему подобным, которую я чувствовал, и о страхе за Ким, который двигал мной. Мои пальцы сжали холодную сталь. В то же время я почувствовал, как Сталь схватила его, схватила мой 38-й калибр за ствол и повернула его в сторону. Его ухмыляющееся лицо расплылось перед моими глазами, и на мгновение я был уверен, что собираюсь потерять сознание. Но затем холодная решимость взяла верх во мне, и я отчаянным усилием втолкнул 38-й калибр Стали в брюшную полость. Что-то вроде удивления вспыхнуло в здоровом глазу Стали. Не знаю, о чем я думал в тот момент. Я чувствовал, что Сталь вот-вот сломает мне запястье, нет, разорвет его, но колющая боль была ничем по сравнению с необузданной энергией моей ненависти ко всему, что олицетворял Сталь.

  Это был неравный бой. Я нажал на курок. В то же время Сталь прижалась ко мне ближе. То, что он выдыхал, наверняка перевернуло бы мой желудок в другой раз, но это только усилило мое отвращение и мою волю к борьбе. При щелчке выстрела я не почувствовал ни торжества, ни даже удовлетворения, а не более чем желание уничтожить это существо, уничтожить это существо раз и навсегда.

  Мне не удалось. Сталь своим твердым животом оттолкнула от него дуло пистолета, и я ничего не мог с этим поделать. Выстрел прошел мимо его живота, забрал с собой несколько клочков ткани из уже испорченной рубашки и, может быть, несколько клочков кожи, вот и все.

  Он не дал мне другого шанса. Резким рывком он схватил пистолет 38-го калибра и выхватил его у меня из рук. Когда он отступил на несколько шагов, я услышал его ужасный смех, которым он издевался надо мной и пытался дать понять, что у меня тоже нет ни малейшего шанса.

  «Джон!» - услышал я взволнованный голос Кимберли.

  «Не волнуйся, дорогая, он в порядке», - сказал Сталь. «И скоро он станет одним из нас».

  25 ноября 1963 г., 11:13

  Ниже Маджестик

  «Мы должны что-то делать», - тихо сказал Марсель. Как и я, он скорчился на грязном, влажном полу неприятно темной комнаты, которую Стил назначил нашей тюрьмой. Единственным положительным моментом было то, что, хотя там пахло гнилью и застоявшейся водой, неестественный запах, распространившийся через вентиляционную систему по всему зданию, еще не прижился; очевидно, что вентиляция в этой части пола была неисправна. Возможно, Сталь не подумал об этом, когда доставил нас сюда в темноте, слабо освещенной единственной тусклой лампочкой - небольшая небрежность с его стороны и преимущество для нас. Мне было ясно, что у нас было самое большее время отсрочки, прежде чем воздух здесь тоже будет обменяться через небольшую щель, которая не полностью закрывала запертую дверь.

  «Что?» - хрипло спросил я и с ужасом вспомнил, в каком состоянии был десять минут назад, когда был совершенно беззащитен перед газовой атакой, исходящей из системы вентиляции. «Что мы можем сделать?» Я хотел продолжить, но не мог подобрать нужных слов. Были вещи, которых быть не должно. Они нарушают мировой порядок или, может быть, просто порядок, который мы, люди, установили себе на нашей маленькой планете Земля. Люди убивали людей, калечили их, пытали, убивали из жадности или по приказу сумасшедших генералов. Наводнения смыли целые участки земли, ураганы стерли с лица земли города, лесные пожары своими огненными катками обрушили на фермы и целые деревни. Но все это было частью нашего порядка, точно так же, как глубокая связь, связывающая двух влюбленных, или готовность помочь, которая заставила нас жертвовать жертвам в кризисном регионе. Таков был наш приказ. А теперь что-то пришло к нам из космоса и вывернуло все наизнанку. Больше ничего не было действительным, ничего не было таким, как раньше. У этой угрозы была собственная ужасная логика, и для того, чтобы следовать этой логической цепочке, нужно было идти темным путем, который отрицал все, что я думал и к чему направлял свою жизнь, - а я никоим образом не был готов к этому.

  «Я не знаю, что мы можем сделать», - сказал Марсель. Его голос звучал хрипло и бессильно, как будто у больного гриппом человека, который пытается побороть лихорадку и вынужден на время снова признать поражение. «Но я знаю, что мы должны что-то делать. Мы не можем просто смотреть, как эти ... штуки выдавливают наш мир, как мокрая губка. - Он выпрямился и посмотрел мне прямо в глаза. «Дело не только в нас двоих, не только в твоей девушке и брате, и уж точно не в Стиле или Бахе. Это о нашем мире, Джон, обо всем, во что мы верим. - Он замолчал, и его взгляд исчез вдалеке. «Если мы хотя бы не попробуем, нам не стоит жить. Хотя я сомневаюсь, что они позволят нам и дальше жить в долгосрочной перспективе ».