Маджуро

Кейриния же легко поднялась. Брезгливо пихнула ногой голову императора. А его хрип тем временем затихал, дыхание становилось редким, судорожным. Вынув миниатюрный пузырек из чулка, фаворитка залила содержимое в рот, прополоскала и выплюнула.

На ее губах зазмеилась торжествующая улыбка.

Глава 27. Особое внимание фавориткам

Кейриния все-таки не удержалась от соблазна и изо всех сил вломила ненавистному «поросенку»: сначала в живот, а потом и в висок. Острый носок туфли на высоком каблуке врезался в кость и сломался. Фаворитка ахнула, выматерилась и запрыгала на одной ноге, морщась от боли.

Спохватившись, она внимательно посмотрела на лежащую у ног тушу. Император окончательно замер и затих, из перекошенного рта не вырывалось ни звука, на губах застывала коричневая пена. Собрав слюну, любовница смачно плюнула на отвратительное дебелое тело, стараясь попасть в опостылевшую рожу.

А потом вышла, громко хлопнув дверью.

В небольшой комнатке остались два трупа: бывший император в теле выпитого мальчика и бывший мальчик-калека в погибающем императоре. Сердца обоих остановились. Вот только в первом теле, в отличие от второго, не было сверхспособности, подаренной Колесом. Логи интерфейса продолжали отображаться в поле зрения императора так, как если бы он все еще видел.

Зафиксированы множественные повреждения внутренних органов!

Поражена нервная система.

Дыхание — отсутствует.

Сердцебиение — отсутствует.

Зафиксирована клиническая смерть носителя.

Обеспечение клеток кислородом… неуспешно! Недостаточно неорганических энергетических резервов!

До гибели клеток мозга носителя: 00:49… 00:48… 00:47…

За дверью зазвучал разговор: снова явился старший подавальщик, но был перехвачен фавориткой.

— Повелитель отдыхает и велел его не беспокоить! Он отдал много сил и… соков, Нем, — пропела Кейриния и рассмеялась. — Ему нужно поспать.

— Как скажете, госпожа, — надтреснутым голосом ответил старик. — Если желаете, я принесу все и накрою для вас столик прямо здесь.

— Какой ты милый, Нем… — прожурчал смех фаворитки. — Спасибо, я лучше вернусь к себе…

Голоса затихли. Метаморфизм продолжал перебирать варианты противодействия токсину, зациклившись на данных, полученных в момент отравления. Способность продолжала пытаться восстановить организм, но все было тщетно: каскадное разрушение клеток шло слишком быстро. Неорганических резервов, то есть, энергии Колеса, питающей все способности странников, не осталось. Она, конечно, восполнялась, но медленно. И скорость эта была постоянна в любом из миров в теле любого из носителей — примерно один процент резервуара за сутки с небольшим (по счислению мира Луки).

Лишь когда процесс вплотную приблизился к точке невозврата, и разрушение мозга могло повлечь распад личности и перенос сознания, метаморфизм обновил данные окружения.

Обнаружена слабощелочная жидкость на кожном покрове!

Анализ…

Идентифицирована слюна человеческая, полное совпадение с ДНК особи «Кейриния».

Обнаружены доступные материалы: вода 99 %, менее 0,01 % — хлор, натрий, калий, кальций…

Обнаружено неизвестное органическое соединение!

Анализ…

С вероятностью 99,9992 % соединение является антидотом!

Строчки логов замелькали в остекленевших глазах Луки. Если бы метаморфизм мог петь, он бы это делал. Ни в одном из миров, известных Колесу, где властвовал разум подобный тому, что на этой планете, токсинов, похожих на введенные в организм носителя, не существовало. Впрочем, метаморфизму было плевать. Несуществующий антидот нашелся.

Выделив активное вещество, способность мгновенно распространила его по всему телу. Информация о структуре соединения ушла в базу данных Колеса.

Убедившись, что алкалоид нейтрализован, метаморфизм включил регенерацию тканей на полную катушку, используя каждую накопившуюся долю процента энергии Колеса. Он успел — мозг остался цел, а сам император очнулся за несколько мгновений до окончательной смерти в этом теле и переноса сознания в следующий, второй для него мир.

Помутившимся взглядом Маджуро осмотрелся и попытался встать. Глаза налились кровью, ватные ноги не слушались, и он едва не упал. Остановившись, он долго стоял, прислушиваясь к собственному тяжелому дыханию и набираясь сил.