Маэстра

Не помню, приходилось ли мне раньше просыпаться рядом с мужчиной. Редко кому из них доводилось остаться в моих недоверчивых объятиях до утра. В пять утра, открыв глаза в собственной квартире, я ощутила приступ паники, заметив, что рядом со мной под одеялом кто-то есть. Стив? Жан-Кристоф? Ян? Уж точно не Маттео. Рено! От моей кожи исходил легкий аромат выпитого прошлой ночью алкоголя, но в кои-то веки я тут же не вскочила с постели, а просто перевернулась на спину и стала прислушиваться к его громкому дыханию. Все липкое от пота тело ныло, шея чуть ниже правого уха слегка побаливала – он отвесил мне затрещину, когда мы трахались. Потому что без секса дело, разумеется, не обошлось. Сначала он забрал мой паспорт и все кредитки, чтобы убедиться, что я никуда не денусь, а потом прижал меня к двери, слегка запнувшись о собранные сумки. Я неловко скинула с себя узкие джинсы, он опустился на колени и зарылся лицом мне между ног, где все уже стало влажным и зовущим, его рука внутри меня, и вот мы уже на полу, он кусает меня в ямочку между ключицами… Нам как-то удалось доползти до постели, он втер мое бесценное масло для тела в свой потрясающий член и мою приподнятую ему навстречу задницу и вошел в меня, одной рукой крепко придерживая за шею, а другой поглаживая клитор в едином ритме с движениями члена, а потом зажал мой рот ладонью, и я ощутила солоноватый привкус его крови, когда он раздвинул мне ноги. В целом вышло неплохо, хотя простыни теперь, конечно, придется выкинуть.

Он повернулся на бок, прижавшись животом к моему бедру. Странно, обычно мне нравятся подтянутые красавцы, но его выступающий, на удивление твердый живот возбуждал. Наверное, все-таки толстяки чем-то меня привлекают. Я лежала на спине и прислушивалась к себе. Где же моя подружка Ярость? Где этот тихий настойчивый голос, дразнящий меня и заставляющий сделать это прямо сейчас? Голос молчал. На душе было спокойно, я бы даже сказала – умиротворенно. Я искоса посмотрела на его помятое со сна, улыбающееся лицо.

– Раздвинь ноги, – произнес он, дыша мне в ухо перегаром, но запах меня, как ни странно, не смутил.

– Я никакая.

– Раздвигай. Вот так. Шире.

Я развела ноги в стороны, чувствуя, как натянулись связки. Он раскрыл меня, устроился сверху, уткнулся лицом мне в плечо и медленно вошел в меня. Я моментально увлажнилась и с жадностью приняла его член, но Рено не спешил, медленно входя в меня сантиметр за сантиметром. Резким движением он ввел палец в мою задницу, я ахнула, но мышцы ануса тут же привычно расслабились. Рено прижимал меня к простыням всем весом, словно листок между страницами гербария, мои конечности подрагивали, исполняя долгие арпеджио на невидимом фортепьяно. Я просунула между нами ладонь, слегка сжала внутри себя головку его члена, ощущая набухший клитор; от влагалища волнами исходил жар, пронзавший меня насквозь.

– Сильнее!

– Нет.

– Пожалуйста!

– Нет, – повторил он, и я сжала его сильнее. – Расслабься, я сделаю так, чтобы ты кончила.

По-французски звучит гораздо красивее: Je vais te faire jouir.

– Лизни мое лицо, – приказал он, и я неторопливо высунула язык, облизала его подбородок, потом щеки, увлажняя кожу слюной. – Да, вот так! Вот так, сучка моя!

Я была настолько мокрой от желания, что соки текли прямо по сгорающим от нетерпения бедрам. Оргазм начался с едва заметной, словно прикосновение ветра, дрожи, все тело захватило искрящейся волной, водоворотом закружившейся у меня между бедер. Я словно исчезла, стала бесплотной, если не считать того места, где мое тело соединялось с его членом. Веки крепко сомкнулись, затем открылись, снова сомкнулись, я увидела, как его бледное тело содрогнулось от оргазма, как он сжал мои намотанные на руку волосы в кулаке. Он зарычал, исторгая утробный звук, навалился на меня, вены на руках пульсировали голубым неоном, а я падала все глубже и глубже в экстаз наслаждения, омываемая изнутри потоками спермы.

Наконец он, задыхаясь и подрагивая, упал на меня. На долю секунды я обняла его, чувствуя, как по его спине стекают прохладные ручейки пота.

– Почему ты смеешься? – спросил он, когда я, расхохотавшись, откинулась на подушки.

– Потому что… Потому что… Ну ничего себе!

– Ну ничего себе?!

– Ладно: ты исключительно талантливый мужчина. На удивление.

– Шлюшка! Который час? Твою мать, это просто неприлично!

– Я просыпаюсь рано, – сообщила я, но он уже поворачивался на бок, собираясь доспать.