Маэстра

– Не волнуйтесь на их счет, Джудит. Забудьте о Руперте: ему есть что терять, просто он по глупости ввязался в дело, совершенно не представляя себе, насколько там все серьезно. А Лианна вообще была обычной наркоманкой и практически проституткой, так?

– Была?!

– Джудит, ради бога! Кстати, чертовски невежливо с вашей стороны оставить труп в номере отеля, оплаченном моей карточкой. А вот оставить телефон дилера – отличный штрих, поздравляю! Полиция с радостью взяла его с поличным.

– Полиция? Но вы же сказали, что…

– Я сказал, что не работаю в полиции, но это не означает, что у меня нет друзей в префектуре. В моей сфере деятельности без них – никуда! Откуда бы я мог достать ваш адрес?

– Я решила, что вы следили за мной.

– Формально. Просто чтобы… сбить вас с толку. Кажется, так это называется? – улыбнулся он, довольный, что правильно употребил идиому. – У них к вашему другу Стефану накопилась куча вопросов. Я сказал моему другу, что просто снял Лианну на улице, знать ее не знаю и даже был не в курсе, что она наркоманка. В конце концов они установили личность, связались с консульством и отправили тело на родину. Да не берите вы в голову! – снова блеснул он знанием английского, хотя и с легким акцентом. – Итак, вернемся к Руперту. Думаю, он просто хотел приглядывать за вами, хотел быть уверенным, что вы ничего не расскажете. Если бы вы решили вернуться в Лондон, то даже обнаружили бы новые возможности для карьерного роста!

Я молча покачала головой. Господи, я-то все это время думала, что умнее всех! А Клере просто ждал, когда я сделаю ошибку и сама попадусь к нему на крючок!

– Что вам нужно? – с трудом произнесла я.

– Мне нужен Монкада. Мне нужны деньги моего клиента и мой гонорар. Вот и все.

– Вы знаете, кто он, знаете, как его найти. Зачем вам я?

– Мне нужно выманить его в Париж. В Риме он слишком опасен.

– И чем я могу вам помочь?

– Продать ему картину, разумеется.

– А потом?

– Вы приводите мне Монкаду – и все, свободны! Прибыль от сделки с ним можем поделить пополам.

– Если я сделаю, как вы говорите, – подумав, начала я, – то Монкада и его «коллеги» придут по мою душу! Они не захотят отдавать деньги за Ротко, которого сбагрили вашему банкиру. Вы же сами сказали, что он опасный человек! – воскликнула я, ненавидя себя за то, что веду себя по-детски и совершенно не контролирую ситуацию.

– Кого вы предпочтете иметь на хвосте: этих ребят или полицию? В любом случае я могу вам помочь. У меня есть один знакомый в Амстердаме, знает толк в паспортах. На некоторое время вам придется исчезнуть, покинуть Париж. Но по-моему, у вас просто нет выбора. Правда, Джудит?

Я задумалась. Можно протестовать, отрицать то, чего я, в общем-то, и не признавала, попробовать сбежать. Как я уже говорила, я люблю только те игры, из которых могу выйти победительницей. На Кэмерона и Лианну ему было совершенно наплевать, если, конечно, я сделаю то, чего он от меня хочет.

– Значит, вам нужно, чтобы Монкада приехал в Париж? И все? Вы оставите меня в покое?

– Мне нужно поговорить с ним наедине. Эти люди крайне подозрительны. А вы уже начинаете понимать, что к чему, правда, Джудит? – спросил он, встал, сдернул пиджак с моих плеч и внезапно показался мне совсем другим – сдержанным, сильным. – Поедем к вам.

– Ко мне?

– Думаете, я выпущу вас из поля зрения? Да если будет нужно, я готов вместе с вами наматывать круги по Люксембургскому саду!

Свой скромный багаж Рено оставил в небольшом отеле в Латинском квартале. По дороге мы пару раз пытались поймать такси, но таксистов, как истинных парижан, возможность заработать совершенно не прельщала. Когда мы добрались до пропахшего кебабом переулка, мои ноги были стерты в кровь. Клере заставил меня пешком подняться вместе с ним по покрытым потертым ковром лестницам на четвертый этаж за вещами. Я выглянула в окно рядом с живописной пожарной лестницей и посмотрела на скопление спутниковых тарелок, пока он собирал вещи в ванной.

– Крыши Парижа, – произнесла я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Он ничего не ответил, я немного сжалась, и тут его рука легла мне на спину. Я обернулась, уткнулась лицом в эту чертову рубашку, и он принялся гладить меня с неуклюжей нежностью, свойственной всем мужчинам, когда те пытаются успокоить плачущую женщину. Плакала я долго и с чувством, исторгая из груди всхлипы и стоны, но тут за окном раздался странный звук, почти вой – с таким звуком орут младенцы или совокупляются кошки. Оказывается, звук вырвался из моего горла. Я рыдала впервые с того самого дня, когда Руперт отправил меня к полковнику Моррису. Мне стало даже любопытно, несмотря на стоны и всхлипывания, что это за странное ощущение, необычное чувство, которое помогло мне отпустить все это и расслабиться. Облегчение, подумала я, это облегчение! Наконец-то рядом был человек, готовый принимать за меня все решения! На несколько секунд я даже подумала, что, возможно, на этом все закончится и я с благодарностью растворюсь в его объятиях. Впоследствии я часто вспоминала это мгновение. Конечно же, все вышло совсем не так.

24