Маэстра

Я понимала, что он следит за мной. Однажды вечером я вышла в арабскую лавку рядом с домом за сигаретами и увидела его на автобусной остановке. Он все так же читал свою чертову газету. Я попыталась убедить себя в том, что это просто совпадение. Я все-таки в Париже, в городе, где соседи знают друг друга и легко узнают людей из своего квартала. Наверняка он просто живет где-нибудь поблизости, в студии площадью двадцать три квадратных метра, с огромной плазмой и фотографиями детей от распавшегося брака на полке из «ИКЕА», уговаривала я себя, но на самом деле уже тогда знала, что это не так. В многочисленные, но недолгие моменты, когда я признавалась себе в этом, мне казалось, что на меня набрасывается стая злобных монстров, хохочущих и нечленораздельно бормочущих на своем языке, и начинает раздирать зубами и когтями мою похолодевшую от ужаса плоть. Он смотрел на меня, и под его взглядом рушились и таяли в воздухе прочные стены построенной мной крепости.

Я почувствовала себя загнанным в ловушку зверем и едва сдержала безумный порыв броситься к нему и толкнуть под проносящиеся мимо машины. Конечно, этого я не сделала, а спокойно пошла в магазин, задержалась там, покупая всякие ненужные вещи: чистящее средство, жевательную резинку, упаковку проволочных мочалок для мытья посуды, долго искала в кошельке мелочь, обсуждала погоду с одетым в кожаный пиджак сыном владельцев магазина. Выйдя из магазина, я бросила взгляд на остановку. Автобус только что отъехал, но мужчина сидел на прежнем месте. Может, он просто ждет кого-нибудь? Нет, не кого-нибудь, а меня. Я попыталась успокоить сбившееся дыхание, но не сдержалась и все-таки обернулась, вводя код на двери, громко поздоровалась с консьержкой, хотя мы с ней только что виделись. Я хотела дать ему понять, что там внутри кто-то есть, на случай если он решит последовать за мной в темноту подъезда. Войдя в квартиру, я бросила на пол тонкий полиэтиленовый пакет и прислонилась к стене. Свет включать не стала. В конце концов, какая разница, кто он? Я же могу хоть сейчас вызвать такси и уехать в аэропорт!

Каждый день я читала в Интернете международные новости и проверяла сумку – обычную кожаную дорожную сумку, которую купила у какого-то тунисца прямо на улице. Пять тысяч евро наличными, такая же сумма в американских долларах – валюту я поменяла небольшими порциями в туристическом офисе в Латинском квартале и разложила в свернутые спортивные носки. Немного одежды, туалетные принадлежности, пара книжек в мягкой обложке, стальной «ролекс» в нераспечатанной коробке и массивные золотые серьги (на тот случай, если меня занесет в места, где бумажные деньги не в ходу), ксерокопии всех документов и документы на картины. Не совсем профессиональный набор для человека в бегах, но я надеялась, что этого будет достаточно.

Однако меня не покидало отвратительное ощущение, что, куда бы я ни полетела, как только погаснет табло «Пристегните ремни», я обернусь и увижу его; он сидит рядом и пристально смотрит на меня. Так, Джудит, перестань, это глупо, безумие какое-то! Если он за тобой следит, значит ему что-то нужно. В этой жизни все сводится к желанию или его отсутствию, а ты, Джудит, должна найти золотую середину! Я вытащила телефон, нашла его фото и принялась прокручивать назад всю свою жизнь. Вообще-то, у меня великолепная память на лица, но его я точно не встречала. Я налила себе коньяка и закурила. Мигающий экран телефона сводил меня с ума. Кому звонить посреди ночи, если станет одиноко? Да некому, в том-то и дело…

Вдруг в домофон позвонили так громко, что у меня зазвенело в ушах. Я затушила сигарету, аккуратно поставила на пол рюмку и подползла к окну. Чем еще мне нравилась моя квартира, так это удобными диванчиками в оконных нишах толстых стен XVIII века. Перегнувшись через подушки, я выглянула во двор, пытаясь остаться незамеченной. В дверь снова позвонили. Я досчитала до десяти и скорее почувствовала, чем услышала электрическую вибрацию звонка. Щелкнул замок входной двери, он вошел в подъезд. Силуэт четко выделялся на фоне свечения телевизора консьержки. Мужчина что-то ей сказал, я, разумеется, не поняла, но консьержка с истинно галльским выражением неудовольствия на лице поднялась со своего удобного стула, провела его через внутренний дворик и вышла на лестницу. Затаив дыхание, я прислушивались к ее тяжелым шагам. Она что-то бормотала себе под нос на португальском. Вскоре раздался звонок в дверь. Я вся сжалась, словно кошка перед прыжком. Еще один звонок, потом шарканье тапочек, звук удаляющихся шагов и скрип перил. Она недовольно махнула рукой и покачала головой. Он снова вышел во двор, следя за тем, чтобы свет фонарей не падал на лицо, но я кожей чувствовала на себе его пристальный взгляд. Бросив консьержке дежурное «Merci, Madame», таинственный незнакомец нажал подсвеченную кнопку выхода рядом с дверью и вышел на улицу.