Маэстро Воробышек

— Не надо, не надо, — отмахнулся Николай и быстро зашагал по дороге.

— Какой-то он странный сегодня, — тихо заметила Женя. — Смеется, а глаза отворачивает в сторону.

Виктор посмотрел вслед своему другу — тот шел не оглядываясь и так и скрылся за поворотом, ни разу не посмотрев назад.

У СТАРОГО АРТИСТА

Урок окончился, но ребята не расходились. К Виктору подошел Федя.

— Давай еще раз проиграем мазурку, — попросил он, — она очень всем понравилась. Виктор посмотрел на часы.

— Поздно уже. — Он взял его за руку и отвел в, сторону. — Мне нельзя, ты ведь знаешь, что я должен ехать в Москву. Пойди узнай, пожалуйста, как с машиной. Леонид Васильевич меня отпустил, и я боюсь пропустить попутный грузовик.

— Ладно, пойду, — успокоил его Федя. Потом повернулся к своим музыкантам: — Ребята, мы на этом занятие сегодня закончим. Виктору нужно уезжать. А мазурку в следующий раз, сверх программы.

Трудно было и Виктору и колхозным ребятам выкраивать в эти горячие летние дни время для занятий, но все-таки они находили его. И в воскресенье утром, пораньше, несколько раз поздним вечером, а однажды, когда шел проливной дождь, в обеденный перерыв собиралась в клубе «музыкантская команда» — так стали называть в колхозе школьных оркестрантов.

Вначале Виктору казалось, что теоретическую часть можно будет пройти за два-три урока, а потом, научив ребят первоначальной грамоте, уже взяться за разучивание музыкальных произведений. Но очень скоро он убедился, что все это не так просто. Да и сами слушатели стали проявлять большой интерес именно к теории, задавая такие вопросы, ответить на которые требовалось много времени. И тогда было решено не торопиться, а если нужно будет, то продолжить занятия и осенью и даже зимой, когда все будут посвободнее. Правда, перспектива каждый раз приезжать из Москвы на занятия не очень улыбалась Виктору, но он самоотверженно согласился и на это. И стал уже излагать материал по «расширенной программе».

— Виктор, все готово! — крикнул Федя, просунув голову в раскрытое окно. — Григорий Павлович будет ждать тебя возле сельпо. Он едет за товарами, один едет. Будешь сидеть барином в кабине.

Машина шла по дороге, ставшей для Виктора уже такой знакомой. Где-то здесь, недалеко, собственно, и случилось то, из-за чего он едет сейчас в Москву. Портсигар!.. А может, все-таки, напрасно он едет? Ведь Николай говорил, что Раздольских нет в городе… Много он чего говорил. Взялся выяснять насчет портсигара, приехал и рассказал, что мошенница уже арестована, все вещи возвращены. А мошенница на свободе… И после Анютиного письма и того ночного разговора снова пообещал все разузнать, но до сих пор не сделал ничего — то ему некогда съездить в Москву, то был в Москве, но зайти забыл или не успел. Десятки отговорок! И при этом всегда не напрямик отвечает, путается. Вообще он непонятно ведет себя последнее время. И знакомые у него странные появились, с собственным автомобилем, имена у них какие-то надуманные… И появились они когда? Вскоре после того, как он в первый раз поехал к этим Раздольским. Но все равно, ждать больше никак нельзя, приходится действовать самому.

Незаметно шоссе перешло в городскую улицу, показались новые красивые многоэтажные дома. А вот и троллейбус.

Виктор повернулся к Григорию Павловичу:

— Теперь я сам доберусь.

— А тебе куда? Может, по пути?

— На Арбат мне, в переулок.

— Это далеко, мне не туда. — Григорий Павлович подъехал к тротуару. — Вот остановка, я тебя здесь высажу.

— Большое спасибо, — сказал Виктор и вышел из машины.

Троллейбус довез его до Арбатской площади, а оттуда до Трубниковского переулка рукой подать. В переулке было тихо и пустынно. «Конечно, кто сидит в такой день, в воскресенье, в городе, — подумал Виктор. — А если все же Раздольские в никакой Львов не уезжали, то сегодня их уж наверное нет дома»…

Но когда он позвонил, за дверью послышалось шарканье чьих-то ног, щелкнул замок, звякнула цепочка, потом дверь чуть-чуть приоткрылась и мужской голос спросил:

— Кого вам?

— Мне товарища Раздольского, — ответил Виктор. — По очень важному делу.

— Даже так, — проговорил голос за дверью, и цепочка снова звякнула. — Тогда входите.

Виктор вошел. Перед ним стоял старик в просторном белом пиджаке. Полное лицо его было гладко выбрито, седые редкие волосы зачесаны назад.

— Мне нужен Николай Николаевич Раздольский, — повторил Виктор.

— Я Николай Николаевич Раздольский, — сказал старик, проходя в комнаты. — Пожалуйста, прошу вас.

Комната, куда вошел Виктор, напомнила ему театральный музей, в котором он недавно был с мамой. Вещи, множество вещей… Ну да, ведь хозяин квартиры был когда-то знаменитым певцом, все это, конечно, памятные подарки. Они были повсюду, от этого комната казалась уютной. И Виктор почувствовал себя уже не таким скованным, каким был минуту назад.

— Много у вас подарков.

— Да… — вздохнул Николай Николаевич. — Вся жизнь здесь.

— Есть что вспомнить.