Мафия изнутри. Книги 1-13

Не выдержав, Сонни рассмеялся. Ему не хотелось, чтобы Корк начал распространяться о женщинах.

— Куда ты меня везешь? — спросил Корк.

— Домой. Куда ты и просил.

— Не-ет. — Корк подбросил шляпу вверх и попытался поймать ее на голову. Промахнувшись, поднял ее и повторил снова. — Я не хочу возвращаться к себе. Я уже неделю не мыл долбанную посуду. Отвези меня к Эйлин.

— Корк, времени уже час ночи. Ты разбудишь Кейтлин.

— Кейтлин спит как убитая. Так что разбужу я одну Эйлин, а она ничего не будет иметь против. Эйлин любит своего младшего братишку.

— Конечно, — сказал Сонни, — потому что, кроме тебя, у нее никого не осталось.

— Что ты говоришь? У нее есть Кейтлин и еще около пятисот Коркоранов, разбросанных по всему городу, которые приходятся ей близкой или дальней родней.

— Как скажешь. — Остановившись на светофоре, Сонни подался вперед на рулевое колесо, чтобы хорошенько рассмотреть перекресток, и тронулся вперед, не дожидаясь зеленого света.

— Молодец! — одобрительно заметил Корк. — Пусть все нас уважают!

— Эйлин всегда повторяет, что, кроме тебя, у нее никого не осталось, — сказал Сонни.

— Как у любой ирландки, у нее тяга к мелодраме, — сказал Корк. Подумав над своими словами, он добавил: — Сонни, а ты никогда не задумывался над тем, что кого-нибудь из нас могут убить? Ну, на деле?

— Нет, — сказал Сонни. — Мы все пуленепробиваемые.

— Конечно. Но ты все-таки задумывался?

Сонни не беспокоился о том, что кого-нибудь из них убьют, его или одного из ребят. Он планировал каждое дело так, что если каждый выполнял свою задачу — а это неизменно бывало так, — никаких неприятностей не должно было возникнуть. Посмотрев на Корка, Сонни сказал:

— Гораздо больше меня тревожит мой папа. До меня доходят кое-какие слухи, и, я так понимаю, у него большие нелады с Марипозой.

— Нет, — не раздумывая, ответил Корк. — Твой отец слишком хитер, и его защищает целая армия, черт побери. Насколько я слышал, шайка Марипозы — это лишь сброд недоумков, пытающихся посношать дверную ручку.

— Кто тебе сказал такую чушь?

— У меня есть воображение! — крикнул Корк. — Помнишь пятый класс? Миссис Хэнли? Лицо как гнилой кочан? Она любила хватать меня за ухо и приговаривать: «Какое же у тебя воображение, Бобби Коркоран!».

Сонни остановился у булочной Эйлин Коркоран. Подняв взгляд на расположенную над магазином квартиру, он увидел, что все окна, как он и ожидал, темные. Машина стояла на пересечении Сорок третьей улицы и Одиннадцатой авеню, прямо под фонарем. Рядом с булочной кованая чугунная решетка охраняла двухэтажное жилое здание из красного кирпича. Ограда заросла сорняком, а маленький дворик перед крыльцом был завален мусором. Окна и фронтон здания были отделаны гранитом, что, вероятно, когда-то придавало ему нарядный, праздничный вид, однако гранит давно потускнел, потрескался и покрылся слоем грязи. Похоже, Корк не торопился выходить из машины, и Сонни не имел ничего против того, чтобы посидеть в тишине.

Наконец Корк нарушил молчание.

— Ты слышал, что отец Нико вылетел с работы? Если бы не Нико, всей семье пришлось бы стоять в очереди за бесплатной похлебкой.

— Как Нико объясняет, откуда у него деньги?

— Никто у него не спрашивает, — сказал Корк. — Послушай, я все хотел тебе сказать: Хукс не хочет, чтобы мы и дальше грабили Марипозу, а если мы будем продолжать, то больше не сможем использовать Луку в качестве посредника.

— Это еще почему?

— Слишком опасно. Мы сидим у Марипозы занозой в заднице. — Посмотрев на улицу, Корк снова повернулся к Сонни. — Нам нужно заняться чем-то другим: разбоем, похищением или еще чем-нибудь.

— О похищениях забудь, — сказал Сонни. — Ты что, спятил? — Не дождавшись ответа Корка, он добавил: — Дай мне пораскинуть мозгами. Я обязательно придумаю, что делать дальше.

— Хорошо, — сказал Корк. — Но не тяни слишком долго. Со мной-то все в порядке, но у Ромеро вся семья окажется на улице, если близнецы перестанут приносить домой бабки.

— Господи, — пробормотал Сонни, — у нас что, Администрация общественных работ?[22]

— Можно сказать, мы выполняем Закон о восстановлении национальной промышленности,[23] — усмехнулся Корк.

Сонни посмотрел на него, и оба прыснули.

— Мы — это и есть «Новый курс», — давясь от смеха, сказал Сонни.

Корк надвинул шляпу на глаза.

— Господи, как же я пьян, — сказал он.

Вздохнув, Сонни сказал:

— Мне нужно будет поговорить с отцом. Эта необходимость каждое утро таскаться на работу меня убивает.

— И ты ему признаешься, — произнес Корк сквозь шляпу, сползшую на лицо, — что хочешь стать гангстером?

— Я гангстер, — сказал Сонни, — как и он. Единственная разница в том, что отец пытается делать вид, будто он законопослушный бизнесмен.

— Он законопослушный бизнесмен, — сказал Корк. — Он руководит компанией «Дженко пура», торгующей оливковым маслом.

— Совершенно верно, — согласился Сонни, — и все бакалейные лавки в городе предпочитают закупать «Дженко пура», если не желают страховать свое имущество от пожара.