Мафия

— Товарищи, господа, — встряла в их разговор хозяйка, — соловья, как говорят в России, баснями не кормят… Прошу всех за стол, — показала она на дверь.

Действительно, по дому уже разносились аппетитнейшие запахи. Дагурова вспомнила, что, когда они проходили мимо кухни, там хлопотала у плиты какая-то женщина.

— Спасибо за приглашение, уважаемая Фаина Моисеевна, но не могу, — сказала следователь.

— Вы мне этого не говорили, я этого не слышала, — отмахнулась та.

— Нет, правда. Нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

— Но они закончились. Теперь — отдых. Мужчины напряженно вслушивались, стараясь вникнуть в смысл спора. Им на помощь пришла Нина.

— Вы нас смертельно обидите, — сказал хозяин, услышав перевод.

— Но поймите меня, синьор Франческо, — взмолилась Ольга Арчиловна, — как коллега… Есть же писаные и неписаные правила. Или у вас, в Италии, иначе?

— Но ведь это исключительный случай, — пытался оправдать свою настойчивость комиссар полиции.

Дагурова незаметно пожала руку Нине: мол, выручай. Та серьезно и убедительно заговорила по-итальянски.

— Я понимаю, что вам, Ниночка, нужно быть в гостинице, — перебила ее Фаина Моисеевна. — Но при чем здесь Ольга Арчиловна?

— И у меня дел по горло, — сказала следователь. — Надо позвонить в посольство, устроиться в гостинице.

— Очень жаль, — огорчилась Фаина Моисеевна. — А я хотела свозить вас в тот замок на горе, где был штаб эсэсовцев, показать собор, который находится в Монреале… А сколько здесь еще достопримечательностей! Действующий вулкан, парк фаворитки, картинная галерея, театр Гарибальди, памятник жертвам мафии…

— На это не хватило бы и недели, — улыбнулась Дагурова. — Ладно, может быть, выпадет случай еще раз побывать в Палермо…

Хозяева пытались одарить Ольгу Арчиловну и Нину подарками на память. Наборы косметики, коробки с шоколадом, игрушки. Например, забавную собачонку, которая прыгала, тявкала и махала хвостиком. К огорчению синьора и синьоры Фальконе, гости от сувениров отказались. Однако, чтобы окончательно не обидеть хозяев, Нина согласилась взять брелок для ключей с изображением папы римского.

Отвез советских женщин до «Паласа Монделло» Джованни Росси.

— Приезжайте еще, — сказал он, расставаясь. — Но только без официальных дел.

Полковник уехал.

— Спасибо, Ниночка, — сказала Дагурова, — прямо не знаю, как бы я смогла отбояриться…

— Да чего уж там. Откуда будете звонить в посольство? Может, зайдем в отель, из моего номера? Или прошвырнемся по магазинам? Уверяю вас, они что в Риме, что здесь — разницы никакой.

— Какие магазины, — вздохнула Ольга Арчиловна и рассказала о своем финансовом крахе в результате поездки на такси. — Тысяча лир — вот все, что я имею, — закончила она.

— На такую штуковину хватит, — поиграла брелоком, подарком Фальконе, переводчица. — И ни на что другое… А как же с гостиницей?

— Да никак, — грустно развела руками следователь. — Я должна была связаться с нашим посольством еще в Риме, но не позвонила. Глупость, конечно, страшная…

— А где будете ночевать?

— Придется на аэровокзале. Вопрос только, как туда добраться? Моих финансов хватит?

— Откуда, — протянула переводчица. — В Риме, например, билет на метро стоит семьсот лир. На автобус — шестьсот. Но это в черте города. А отсюда до аэропорта километров двадцать пять, не меньше. Но я вам могу одолжить. Мы почти миллионеры. Каждому члену делегации выдали на неделю полмиллиона лир.

— Богатенький же ваш Союз писателей…

— Да что вы, Союз не выделил нам ни копейки валюты! Лиры — из Фонда Монделло. Из него же оплачивали гостиницу, а это сто пятьдесят тысяч в день, и питание. Между прочим, один только обед обходится в сорок пять тысяч лир.

— Господи, сотни тысяч, миллионы! Голова идет кругом от таких цифр…

— Да, непривычно. — Переводчица вдруг забеспокоилась. — Ольга Арчиловна, а что вы будете делать в аэропорту до завтра? Там даже негде голову приклонить. Зачем вам мучиться? Давайте ко мне в гостиницу.

— Если я все с себя продам, — Дагурова показала на платье, туфли и тощий чемоданчик, — и то не хватит на оплату.

— Все давно оплачено.

— А дежурная?

— У вас наши, советские, представления. Абсолютно никого не интересует, кто будет со мной в номере. Кстати, там две кровати. А завтра утром подадут автобус до аэропорта. Место найдется. Когда ваш рейс?

— В двенадцать.

— А у нас в семь…

Откровенно говоря, предложение Нины было единственным выходом из создавшегося положения.

— Я не стесню вас? — все же спросила Дагурова.

— Нисколечко. Ведь в номере две шикарные кровати. А сейчас, — переводчица посмотрела на часы, — у нас есть время потолкаться по магазинам.

«Что бы я делала, если бы не эта отзывчивая душа?» — с благодарностью подумала о Нине Ольга Арчиловна.