Мафиози и его одержимость (ЛП)

Я замолчала, закашлявшись, мое горло горело все сильнее с каждым словом. Виктор быстро отстранился, выскользнув из моего тугого жара. Я зашипела, потеряв его, и он одновременно закрыл глаза.

-Твою мать. Я мог бы жить в тебе всю оставшуюся жизнь, - сказал он, снова открывая глаза. Отвернувшись от меня, он наклонился и взял стакан воды с ночного столика.

Я села, когда он протянул мне стакан. - Пей, - приказал он, не желая спорить.

Стакан опустел через несколько секунд, когда я выпила всю воду, как голодное животное. Свежесть успокоила мое воспаленное горло, и я глубоко вздохнула.

- Лучше? - спросил Виктор, забирая у меня стакан.

Я кивнула. - Да. Спасибо.

Виктор улыбнулся, и его пальцы коснулись моих губ. - Чуть громче. Ты говоришь слишком тихо, чтобы я мог услышать.

Я прочистила горло и попробовала снова. - Я сказала, спасибо.

Он наклонился и быстро поцеловал меня, прежде чем снова отстраниться. - Всегда пожалуйста, Валери.

Мы снова легли на бок. Виктор обнял меня за бедра и притянул к себе. Между своих бедер, я почувствовала, как капает моя влага и его семя покидает мое тепло. Я сжала бедра вместе, не желая, чтобы хоть какой-то след от него исчез.

-Валери, поговори со мной, - настаивал он, тыча меня в кончик носа.

- Это у меня в генах. Моя мать глухая с самого рождения. В одиннадцать лет мне сказали, что в конце концов я тоже оглохну. Моей сестре тогда было шесть лет, но ей тоже поставили диагноз. Они дали мне приблизительно пять лет, прежде чем я начну терять слух, и, возможно, через два года после этого я полностью оглохну, - медленно объяснила я.

Пока я говорила, Виктор не переставал прикасаться ко мне. Будь то его пальцы, рисующие случайные узоры, или его губы, скользящие по моей коже, он всегда прикасался ко мне.

- Вот почему я умею читать по губам. Моя мать тоже читает по губам. Это трудно, но я тренирую свой мозг с одиннадцати лет. Когда я не была глухой, учиться было легче. Я слушала и следила за губами одновременно, пока не привыкла к этому, и голос просто сливался с фоном, и я слушала, просто читая по губам. Я также знаю язык жестов, - продолжала я.

- Когда ты стала глухой? - спросил Виктор, нежно касаясь кончиками пальцев моего уха.

Я на мгновение задумалась, пытаясь вспомнить даты. - Года три назад, наверное. Я так думаю.

-Доктор ошибся, - сказал он с легкой улыбкой на губах.

Я кивнула. – Я слышала дольше, чем они думали. Я очень медленно теряла слух; прошло всего шесть месяцев, когда я заметила это. Но потом…

Слова застряли у меня в горле, и я с трудом сглотнула, когда воспоминания нахлынули на меня.

- Что случилось?

Я уткнулась головой ему в грудь, всхлип застрял у меня в горле. - Валентин...я почти ничего не помню. Это была плохая ночь. Он ударил меня, и случайно моя голова сильно ударилась о столб кровати. Я потеряла сознание и очнулась через два дня…Я ничего не слышала, когда проснулась. Как бы громко я ни кричала, я ничего не слышала. Ни слов. Ни звуков. Была просто тишина. За несколько дней я перешла от нормального слуха к полной тишине.

Рука Виктора сжалась вокруг меня, заключая в свои объятия. - Я знаю, что в конце концов должна была оглохнуть. Это должно было случиться. Но мне все равно кажется, что он лишил меня слуха. Может быть, если бы я не ударилась о столб кровати, мой слух продержался бы дольше...хотя бы на несколько месяцев.

Он отстранился и заставил меня посмотреть ему в лицо. – Ты страдаешь? Быть глухой...ты ненавидишь это?

Моя рука поднялась, чтобы коснуться его щеки, потирая его грубую щетину. Мое горло снова начало болеть от того, что я слишком много говорила, но я продолжала говорить. Для Виктора.

-Нет. Я научилась принимать это и быть счастливой. Я глухая...но не сломлена. Это часть меня. И в каком-то смысле я нашла в этом силу. Потому что тогда, мне не нужно было слышать его жестокие слова. Удивительно, но тишина прекрасна.

Виктор ждал...потому что он знал, он просто знал, что “но” придет.

- Но сейчас я хотела бы услышать тебя. Больно не слышать тебя. Или звука твоего сердцебиения.

Глаза Виктора потемнели, и наши лбы успокаивающе соприкоснулись. - Если бы я мог исполнить твое желание, я бы его исполнил. Черт, я бы даже отрубил себе руку, чтобы исполнить твое желание. Я бы устроил кровавую бойню—только бы исполнить твое желание, мышка.

Покачав головой, я не могла не улыбнуться его словам. - Мне не нужно, чтобы ты устраивал для меня кровавую бойню.

При моих словах Виктор улыбнулся...мрачной зловещей улыбкой. Она была быстрой, а потом исчезла, как будто её никогда и не было. Как будто она была лишь моим воображением. - Почему ты перестала говорить?

Я закрыла глаза от его следующего вопроса.