Мафиози

- Мы можем его убить, когда захотим, где захотим и как захотим. Но я думаю, что он должен стать сначала достойным мафиози. Занять видное место в нашем обществе. Короче говоря, он должен быть истинным сыном Паганини, когда его настигнет смерть. А не малозначительным ублюдком, которого богатый папа признал на старости лет. Америко, когда его убили мерзавцы Паганини, был настоящим орлом. У него за плечами были дела, которым мог позавидовать сам Аль Капоне. Три похищения, четыре убийства, два удачных провоза наркотиков, три соглашения о продаже оружия, диплом адвоката, избрание председателем двух филантропических организаций, победа на предварительных выборах, признание кандидатом в губернаторы нашего штата и его последнее благородное решение выдвинуть свою кандидатуру в сенат... Наверняка он был бы сегодня в сенате, если бы его не убили. В конце концов, это был сын первого сорта, и я хочу получить первосортное отмщение, убив Паганини такого же масштаба... Понимаете меня?

- Падроне, ты великий человек! – прошептал Квазимодо.

- Настоящий вождь, - добавил Джованни.

- ...который делает нам честь своим доверием, - промямлил Марчелло.

- Нет... Тебя я отнюдь не почитаю своим доверием, - отозвался с суровым лицом Карузо.

И после этого указал двум другим на дверь.

- Забирайте врача и освободите мой угол. Завтра мы поговорим о вашем поведении. Вы меня очень огорчили сегодня вечером. Устроили варварское вторжение в мое наиболее сокровенное, частное время. Нарушили мое священное право на отдых, развлечение и лечение. Если бы я не знал, как вы меня любите, убил бы вас на месте...

- Мы примем любую кару, падроне. Мы действительно виноваты, - сокрушенно сказал Квазимодо.

- Любое наказание примем. Мы его заслужили, - добавил разбитый Джованни.

Они почтительно поклонились, поцеловали его руку и вышли, ступая на цыпочках.

- Ты останься... - Карузо устало обратился к Марчелло. - Хочу побеседовать.

- Ладно... - сказал тот и побледнел, увидев холодную, непроницаемую маску босса. - Но если я не уеду вместе с ними, то как я вернусь сегодня в Нью-Йорк? Разве ты мне дашь автомобиль.

- Не волнуйся. Я помещу тебя в автомобиль, который перевозит мусор. Завтра рано утром он тебя заберет в виде скрюченного трупа в простой жестяной бочке... - сказал он саркастически, вытаскивая свой пистолет.

Когда раздались выстрелы, двое его заместителей находились еще на лестнице. Они прислушались со страхом к наступившей затем тишине, тычком в зад заставив врача прекратить задавать неуместные вопросы.

- Великий человек падроне... - выговорил Квазимодо.

- Настоящий босс, - согласился Джованни.

Глава 7

В этот вечер верховный совет «семьи» Паганини собрался на свое регулярное заседание в Черном доме, как называли дом падроне в отличие от вашингтонского Белого дома.

Рядом с двумя заместителями босса, Родольфо и Амадео, сидел юридический советник, Бенито Лазурио, которого ласкательно называли «вице-мэр», поскольку он был близким другом покойного Лагуардии, во времена его легендарной службы в «императорском» муниципалитете Нью-Йорка... Как раз напротив расположился отставной «капо» Чикаго, живая реликвия патриархальной эпохи Аль Капоне, старик Календари. Его сатанинская, эмпирическая мудрость не раз броней защищала клан от опасных промахов. Сразу же рядом с этим символом романтического «вчера» сидел представитель астрономического «завтра»: известный крупный банкир Карино из Чикаго, главный акционер смешанной компании «Спейс», фирменный знак которой стоял на двух наиболее современных межконтинентальных ракетах. Имя банкира имело особый вес в высших сферах политики - ему посчастливилось быть спонсором в трех избирательных кампаниях по выборам президента США. Целый ряд сенаторов и конгрессменов были обязаны своим успехом его поддержке. Белый дом охотно принимал его на больших раутах. Двое удачливых президентов Америки из числа «двусрочников» - то есть с двойным сроком службы - играли с ним часто в гольф. Это был небольшого роста шестидесятилетний мужчина, с телосложением Мики Руни, однако своим исключительным социальным ростом он мог затмить небоскреб «Эмпайр Стэйт билдинг». Слоноподобный Рокко Дивальди, знаменитый босс профсоюза металлургов, сидевший рядом, чувствовал себя карликом перед ним.

В конечном счете, все эти великаны давали внушительную единицу измерения для всесильной личности Игнацио Паганини. Быть главной звездой в подобном созвездии, с невидимым влиянием на судьбы тысяч людей! Какое божественное ощущение! Но и какой безжалостный самоконтроль нужен, чтобы не смешивать божественный нектар с человеческим вином самодовольства.