Маг

Массивное, старинное венецианское стекло, с серебряным напылением, отражало решительное лицо, с впалыми и худыми щеками. В его глазах, полыхающих адским пламенем, таилась огромная сила и скрытая власть, внушающая гипнотическое и беспрекословное повиновение, любым исходящим от них приказам.

Он вытянул указательный палец и стал выводить на пыльной поверхности зеркала магические формулы. Помутневшее изображение покрылось волнистой рябью. Князь повернулся к присутствующим и спросил:

— Как думаешь Клео, наш Глупец, готов к предстоящей миссии или стоит немного ещё подождать, чтобы дать ему новую возможность, убедиться в нашей заинтересованности.

— Мой господин, я считаю, что он готов. У него, было, достаточно времени, чтобы понять и осознать всю ответственность за происходящие с ним события. Я пресёк все пути к его отступлению и с учётом того, что случиться в ближайшее время, думаю, не составит труда, привести его к вам.

Тонкие губы Тёмного Князя растянулись в удовлетворённой улыбке. Он разгладил длиннющие усы и, изогнув дугой бровь, торжественно воскликнул, задирая вверх увенчанный остроконечной бородкой подбородок, подобно цирковому конферансье:

— Тогда, мои дорогие придворные, мы немедленно переезжаем. Для развития дальнейших событий нам потребуется более подходящее место.

Его Всемогущество Тёмный Князь, картинным жестом указал худощавой рукой на зеркало. В отражении возникло, высотное многоэтажное здание гостиницы. У парадного входа в неё, стоял, чёрный шестидверный лимузин, отливая безупречным блеском.

— Отныне, для всех, я богатый персидский шейх, Клео — мой личный слуга и водитель. Ну, а ты, Пепелла…

— Любимая наложница, — хлопнула она от восторга в ладоши.

— Нет, — поспешил поставить её на место Князь. — Ты будешь моим секретарём по внешним связям. И не вздумай липнуть к постояльцам, пока не получишь на то моё личное разрешение.

— Хорошо, мой господин, — насупилась Пепелла. А потом с надеждой спросила — А когда будет дано, это ваше обещанное разрешение? Всё-таки, мне бы хотелось, чтобы мне было дано право, быть использованной по надлежащему мне назначению, а не в качестве телефона с автоответчиком.

Князь вопросительно метнул взгляд на Клео. Тот в недоумении пожал плечами, давая всем видом понять, что решение проблем такого уровня, не входит в его компетенцию.

— Ладно. Как только Клео, доставит Глупца в гостиницу, будем считать твою миссию секретаря завершённой, и ты получишь право на отдых. Только смотри, чтоб на этот раз, всё обошлось без особого шума, так как нам ещё здесь нужна надлежащая репутация, до тех пор, пока дело не завершено.

— Не извольте сомневаться, мой господин, всё будет вполне благопристойно.

Почему-то эти слова не вызвали ни у кого из присутствующих особого доверия, но что было делать, слово Князя закон. Если он обещал, в этот раз взять Пепеллу с собой из Тёмной Обители, то придётся немного и потерпеть. В исключительных случаях, её высокая квалификация была просто незаменима, а ценнейшие кадры нужно беречь.

Ведьма

Испытания, выпавшие на долю Марфы, оказались суровыми, и казалось, были бы не выносимыми, если бы на её месте оказался кто-нибудь другой, а не эта волевая, сильная женщина с непокорным, так и не сломленным характером.

По дороге на Воркуту, где в пропахшем кислым потом, табаком и прелыми тряпками, столыпинском вагоне, везли по этапу зэчек, молодая, красивая женщина сразу вызвала интерес у матёрых, прожженных жизнью воровок.

Для того, чтобы подавить и сломить дух репрессированых заключённых, их специально приказано было содержать вместе с теми, кто был осуждён за уголовные преступления. Зачастую, как правило, интеллигентные натуры не выдерживали давления, тех, кто жил по понятиям воровского мира, и униженные и оскорблённые, они, превращались в покорное быдло, разделяя удел неприкасаемых. Некоторым, конечно, везло, кто умел приспособиться и не сломаться. Среди них иногда попадались, даже очень сильные натуры. Но, это было исключительной редкостью, относящейся к разряду весьма и весьма не частых случаев, и далеко не закономерностью.

С заключёнными Марфа держалась особняком, отвечая на колкие подковырки с односложным и терпеливым молчанием. Да и что можно было ответить, когда вместо передних зубов, оставались выкрашивающиеся обломки — злая память о неусыпном внимании, стерегущего с пристальным бдением, «интересы» трудового народа НКВД.

Но, когда доходило до рукоприкладства, молчавшая до поры, до времени женщина, никому не позволяла, попытаться унизить своё достоинство. Драться с зэчками она не могла, из-за ноющей боли в сломанных пальцах. Приходилось использовать для самозащиты, свой врождённый природный дар, напуская морок и отражая попытки навязчивого вторжения, применяя психические атаки.

Обладая природной Силой, Марфа видела и предугадывала, пробуждающиеся и скрытые планы, ненавистных по отношению к ней товарок. И тогда, она подавляла их намерения на корню, заставляя корчиться в болезненных судорогах и биться в истерических припадках, захлёбываясь в собственной пене.