Маг без диплома

Эллина и опомниться не успела, как оказалась в одном нижнем белье. Ласки Брагоньера уже не заставляли вздрагивать, а, наоборот, расслабляли. Теперь она испытывала лишь стеснение, как обычно в первый раз с новым мужчиной. Особенно, когда с неё сняли бюстье: гоэта никогда не считала свою грудь привлекательной. Но у соэра, похоже, было иное мнение на этот счёт.

Убедившись, что Эллина не настроена бежать из спальни, Брагоньер взял её на руки, уложил на кровать и разделся сам. Продолжив ласкать уже не заикавшуюся о своей непривлекательности гоэту, лишил последнего предмета одежды и занялся тем, что он скрывал.

В постели, однако, у Эллины ничего не вышло, хотя она честно пыталась. Соэру пришлось запастись терпением и испробовать несколько способов перед тем, как его старания хоть чем-то завершились. Во всяком случае, гоэта не испытывала болезненных ощущений, а он — неудобств.

Закончив, Брагоньер повернулся набок, лицом к Эллине, и с настойчивостью следователя принялся выпытывать, что её не устраивало. С удивлением констатировав, что в свои годы гоэта так и не знает, что именно доставляет ей удовольствие, он принялся выяснять это опытным путём. Непривычным, но, как оказалось, чрезвычайно возбуждающим, игнорируя возражения гоэты о прирождённой холодности.

— Вбила в голову всякую чушь! Или это тебе её вбили? Не думай и ни с кем себя не сравнивай. Ну, нравится?

Эллина судорожно вздохнула. Зачем отвечать, если он всё видит?

Второй раз стараниями Брагоньера было хорошо. Наконец-то расслабившись, гоэта уже не играла роли пассивного участника процесса, а наслаждалась им по мере возможности.

Заснула она, инстинктивно прижавшись к соэру, как до этого прижималась ко всем своим мужчинам. Тот ничего не имел против, даже обнял. Он остался доволен — трудный день завершился самым приятным образом. Пусть кое-чего для полного удовлетворения мужского самолюбия не хватало, от госпожи Тэр вряд ли можно требовать большего.

«Завтра позволю себе поспать подольше, — подумал Брагоньер, гладя всё ещё пахнущие духами волосы Эллины. Коснулся их губами и заметил, что она улыбнулась. — Несчастное создание — никому не нужна. Даже в постели. А ведь были мужчины… И совершенно себя, как женщину, не ценит. Дурочка, ты ведь красивая. И не только».

Когда гоэта проснулась, соэр уже встал. Не став нежится в чужой постели, она торопливо оделась и проскользнула к себе. Там повторно разоблачилась и приняла ванну.

Эллина так и не определилась, как относится к тому, что произошло ночью. Она никогда ещё не спала с мужчиной безо всяких отношений, до этого она со всеми ними встречалась. А тут… И ведь понравилось.

«У него, наверное, богатый опыт, потому что это он умеет, — размышляла гоэта. — Если безо всяких чувств так… И настойчивый, добился, чего хотел, то есть того, чтобы я захотела. Хотя с его-то данными! И предусмотрительный — не собирается обзаводиться случайным потомством. Следователь, что с него возьмёшь, всегда держит ситуацию под контролем».

Позавтракав в одиночестве — и мать, и сын привыкли вставать рано, — гоэта, чтобы не думать о прошлой ночи, отправилась гулять по Калеоту. Разумеется, не одна — одну её никуда не отпускали, даже теперь, когда Гланер Ашерин был далеко. Просто бродила по улицам, рассматривала дома, общественные здания, взглянула на королевский дворец, даже осмелилась подойти к воротам.

Стоявшие на часах солдаты покосились на неё, но и не подумали мешать рассматривать сквозь решётку сад, подъездную аллею и статуи диковинных животных. Впрочем, таких любопытствующих было много.

Затем Эллина зашла в храм. Пруды уже замёрзли, так что пришлось зайти внутрь, в особый мир звуков и запахов, над которым царило, будто паря в воздухе, изображение Сораты. Гоэта, как женщина, предпочитала молиться ей, более близкой, понятной, милостивой.

Взяв из стопки один из цветных ковриков и чашу со специального подноса, Эллина подошла к чану с водой, зачерпнула немного, бросила в неё монетку и поставила чашу на приступку перед алтарём. Расстелив коврик, гоэта опустилась на колени и углубилась в молитву.

В дом Брагоньеров она вернулась к обеду. В столовой её ожидала леди ли Брагоньер. Почему-то при виде неё стало стыдно. Она наверняка знала, что эту ночь сын провёл не один, а служанки рассказали, с кем. Теперь гоэта упадёт в её глазах, окончательно станет вторым сортом.

— Как прогулялись, госпожа Тэр? Погода сегодня чудесная.

— Спасибо, хорошо, благородная сеньора. Вы правы, погода располагает к прогулкам.

— Вы выглядите посвежевшей. Вам следует больше гулять и лучше питаться. Безусловно, я приветствую желание быть всегда стройной и привлекательной, но не стоит переусердствовать.

— Благодарю за заботу, благородная сеньора.

— Как бал? Слышала, его сорвали…

— Полагаю, вам лучше расспросить об этом вашего сына, — уклончиво ответила гоэта. — Я не знаю, имею ли я право говорить о государственных делах.

— Понимаю, — кивнула леди Брагоньер. На этом разговор оборвался.