Маг без диплома

— Верёвку! — крикнул довольно улыбающийся служитель закона и в сопровождении двух арбалетчиков направился к обездвиженному некроманту.

— Сильный оказался, демон его раздери! — боевой маг сплюнул сгусток крови, подошёл к некроманту и, размахнувшись, ударил. — Это тебе за шарик, паскуда.

Малис промолчал, лишь тьма плескалась в его глазах.

Судебный маг водрузил на его голову обруч, вызвавший приступ дикой мигрени. Тёмная энергия внутри некроманта заметалась, будто загнанный в ловушку зверь, причиняя страдания своему хозяину.

Малис попытался успокоиться, с грустной усмешкой подметив, что боль прямопропорциональна его попыткам прибегнуть к магической силе. Он чувствовал, как она постепенно становится чужой, будто живёт отдельно от него, неподконтрольная, оборвавшая связь с ним.

К энергии раухтопаза тоже не удалось пробиться, но на всякий случай кольцо с него сняли. Оно перекачивало в сумку судебного мага.

Под эскортом солдат связанного некроманта доставили в деревню и заперли в подвале местной таверны. Чтобы исключить малейшее общение с духами, заткнули рот и завязали глаза, оставив в полной темноте дожидаться прибытия Брагоньера.

Соэр появился на следующий день, к обеду, и сразу же пожелал допросить некроманта.

Всё было, как обычно: одинокий стул с некромантом и стул, за которым сидел Брагоньер. Как обычно, в одежде, скрывающей фигуру, и маске, только перстень инквизитора выставлен на всеобщее обозрение.

— Ваше имя, возраст, место рождения.

Некромант промолчал, твёрдо решив не отвечать на вопросы.

— Напрасно упорствуете, господин. Хорошо, хотите быть безликим существом — будьте. Мне неинтересно, чем вы занимались до этого, хотя это и так очевидно. Вы некромант, не так ли?

Малис не удостоил соэра даже взглядом.

— Упорствуете, значит? Зачем? Я не собираюсь отправлять вас на костёр, всего лишь хочу узнать о сотворённом вами для некого лица зомби. Из девушки, которую звали Анита. Она была из местных, погибла чуть больше недели назад. На вашем жертвеннике. И, возможно, вам известно, судьба госпожи Эллины Тэр. Хозяин трактира «Спелый колос» показал, что видел её. По его словам, её увёз какой-то маг. Вам знаком трактир «Спелый колос»?

Некромант знал его — в двадцати милях отсюда, за лесами, откуда, возможно, и приехал Доновер. Но он опять промолчал.

— Господин некромант, давайте будем сотрудничать? — Брагоньер встал и подошёл к нему. — Заметьте, я не обвиняю вас в убийстве солдат, в чёрной магии, а ведь это пахнет четвертованием и костром.

— Мне нечего вам сказать, господин инквизитор.

— Что ж, — пожал плечами соэр, — Ваше право. «Дочь дворника» освежит вашу память. Или вы предпочитаете жаровню? Ну же, господин Малис, — при упоминании собственного имени некромант непроизвольно вздрогнул, — не упрямьтесь. Госпоже Тэр не причинят вреда, а вас не казнят. Обещаю, что ваше наказание не будет суровым.

— Ненавижу инквизиторов, — пробормотал Малис.

— Без взаимности. Так что же, господин Малис, вы всё мне расскажите, или мне придётся прибегнуть к пыткам?

— Сами будете пытать? — усмехнулся некромант. — Слышал, инквизиторы в этом мастера.

— Желаете убедиться? — той же усмешкой ответил Брагоньер. — Ваше упрямство поразительно, господин Малис. Или вы так любите боль?

Через два часа на столе соэра лежали показания Малиса. Он знал, как заставить тёмных говорить.

Глава 10. Силок для пташки

Эллина жевала краюшку хлеба, пристально вглядываясь в тянувшиеся по дороге повозки. Её лошадь, да и она сама, были не в восторге от путешествия по нетронутому снегу среди кустарника: снег-таки выпал, красноречиво напоминая о том, что тепло и море остались позади. Но тракт таил в себе опасность встречи с солдатами или ненужными свидетелями, которые бы с радостью сдали её, как господину Брагоньеру, так и компании во главе с Гланером. Безусловно, она понимала, что при желании и те, и другие выследят её на местности, но самой попасть им в руки не хотелось. Да и поисковые заклинания не так уж точны — не скажут же они, что гоэта прячется, скажем, за тем кустом. А так она заметит их первой, у неё будет поле для манёвров.

Ночевать приходилось под крышей. Эллина выбирала для постоя не постоялые дворы, а дома сельчан, закупала у них еду и благополучно избегала встречи с корчмами и трактирами в светлое время суток.

Изменившееся питание и волнения не могли не сказаться на её внешности: гоэта сильно похудела, осунулась. На уход за собой не было ни времени, ни желания, ни возможности, так что теперь она походила на крестьянку. Ей, впрочем, это было на руку.

Малис снабдил её добротной одеждой, так что Эллине не грозило пасть жертвой холодов. А если уж холод одолевал, щекоча пальцы, она прикладывалась к фляжке спиртного. Совсем по чуть-чуть, чтобы не захмелеть и не потерять бдительность.