Маг без диплома

Более-менее она пришла в себя только на следующий день, когда нервное напряжение улеглось, а аппетит вернулся. Эллина как раз завтракала, с удовольствием поглощая булочки с джемом, когда в номер без предупреждения вошёл Брагоньер. Гоэта ойкнула, чуть не разлив кофе, и поспешила запахнуть полы халата.

— Я понимаю, что подозреваемая, но всё-таки женщина. Могли хотя бы постучать! Вдруг я не одета?

— Сомневаюсь. Мне доложили, что вы завтракаете, значит встали. К сожалению, в вашем положении придётся терпеть некоторые неудобства, госпожа Тэр. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, лучше. Мне собираться на допрос?

— Нет, я допрошу вас здесь. И дам доесть. Приятного аппетита!

Соэр расположился на стуле, наблюдая за тем, как Эллина заканчивает трапезу, а затем битых три часа нудно и долго расспрашивал о Доновере и Гланере. Его интересовала каждая мелочь, вплоть до привычек, пристрастий и любимой выпивки. И, разумеется, их отношения к ней. На робкую попытку гоэты возразить, что это личное, он жёстко заметил, что ничего личного у неё временно не будет.

— Я должен понять, почему выбрали именно вас. Гоэтов много, но им нужны были именно вы. Случайно ли?

Все показания тщательно записывались, детали — выверялись, любая попытка солгать или не договорить — пресекалась. Он каким-то седьмым чувством ощущал, когда она пыталась обойти некоторые моменты.

— Это унизительно! — не выдержав, выкрикнула гоэта. — Вам самому не противно копаться в моём грязном белье? Я сказала, что не буду говорить об этом, значит, не буду!

Она не желала говорить о Доновере, о том, что спала с ним, где и когда в первый раз.

— Я всего лишь выполняю свою работу, ничего больше. Чтобы вновь не пойти по ложному следу, мне необходимо знать все детали мозаики.

Брагоньер встал, налил стакан воды, растворил в нём дюжину капель из зелёного пузырька, стоявшего на прикроватном столике, и протянул взволнованной Эллине:

— Выпейте, госпожа Тэр, сделайте несколько глубоких вдохов. Понимаю, вам пришлось пережить пару не самых приятных моментов, но постарайтесь не попустительствовать истерике. Вы взрослая женщина, гоэта, а не маленький ребёнок, должны уметь контролировать эмоции.

— Мне простительно, — злобно буркнула гоэта, глотая успокоительное. — Люди имеют право на чувства.

Соэр промолчал, забрал стакан и вернулся на место. Допрос был продолжен.

Единственная тема, которую Брагоньер обошёл стороной, было изнасилование. Он лишь попросил подтвердить факт его совершения и подписать какую-то бумагу.

— Хоть это вам неинтересно! — пробормотала гоэта, не читая — не хотелось вспоминать эту мерзость, — расписавшись в нужной графе.

— Вам тяжело об этом говорить, а всё необходимое я знаю от врача и из показаний вашего знакомого некроманта. О нём, кстати, позже мы поговорим подробнее.

— А врач… врач не может знать, — смутившись, Эллина отвернулась, но вопрос следовало задать. Чем раньше узнаешь, тем безопаснее можно решить проблему. — В медицинском отчёте не написано…

— Нет, вы не беременны, если вы об этом. Но на суде, госпожа Тэр, придётся всё рассказать.

— Зачем? Я не желаю! Не желаю, чтобы кто-нибудь знал…

Гоэта замотала головой, закрыв лицо руками.

Всё-таки следователи жестоки. Он же знал, что это больная тема, но всё равно хоть косвенно, но затронул.

— Такие, как вы, своим молчанием потворствуют сокрытию подобных преступлений. Насилие над женщиной, особенно подобное, не только неприемлемо, но должно караться по всей строгости закона.

Сказано это было резко, с нескрываемыми гневными нотками в голосе. Эллина даже отняла ладони от лица, удивлённо взглянула на него: следователь — и проявляет эмоции? Он же по определению должен быть бесстрастным, безликим, она его таким и видела, а сейчас — откровенное осуждение, презрение и ярость. Или это связано с чем-то личным?

— Это позор, — пробормотала гоэта. — И рассказывать об этом — мерзко и унизительно.

Она сгорбилась; нервная дрожь сотрясала колени.

— В чём позор, в чём унижение, госпожа Тэр? В том, что вам, как и многим другим женщинам, встретились ублюдки, не достойные именоваться мужчинами? Если для кого-то это и позорно, то для них. Успокойтесь, я не буду об этом спрашивать. Не следовало поднимать эту тему сейчас. Хотя я советовал бы всё это записать — вам же станет легче, а я приобщу ваши показания к делу. Не сможете — расскажите потом, уже в Сатии.

Брагоньер смешал очередную дозу успокоительного и подал Эллине. Та сидела в той же позе: сгорбленная, со спутанными волосами и опущенной головой.

Соэр заставил её выпить успокоительное и сообщил, что на сегодня допрос закончен.

На следующий день состоялся разговор о Малисе. Брагоньер был таким же дотошным, но привычно бесчувственным. Ни одного проявления эмоций, подчёркнутая официальность.

Его особо интересовал период влюблённости гоэты, уклад жизни некроманта, его клиенты, проводимые ритуалы, изготавливаемые снадобья. Совершались ли при ней жертвоприношения, оставались ли от них какие-то следы в доме. Устройство обоих жертвенников. Тёмная энергия, её накопление.