Маг без диплома

Эллине удалось забыться коротким тревожным сном. Проснувшись, она почувствовала себя лучше, доела остывшую похлёбку и села на кровати так, чтобы видеть квадрат окна. За ним уже сгущались сумерки.

Ей снова принесли еду, на этот раз кашу и подслащённую воду, видимо, призванную заменить чай. Вернувшись, тюремщик забрал грязную посуду и выдал ей колючее солдатское одеяло. Ни простыня, ни подушка заключённым не полагались. Затем озвучил нехитрый тюремный распорядок, состоявший из ежедневного выноса ведра в уборную, трёхразового питания и мытья раз в две недели. Больше никаких радостей заключённым не полагалось.

Когда Эллина уже легла спать, решив, что на сегодня, её все оставили в покое, явился конвой, доставивший гоэту в допросную.

Дрожа от сна и холода, Эллина переминалась с ноги на ногу в казённых башмаках на босу ногу, дожидаясь прихода следователя. Ей было всё равно, что он скажет, лишь бы она снова осталась одна и смогла прилечь.

Наконец дверь отворилась, и вошёл Брагоньер. Отпустив солдат, он разрешил гоэте сесть и на несколько минут углубился в чтение бумаг. Воспользовавшись моментом, Эллина задремала. Всего лишь прикрыла глаза — и сразу погрузилась в мир снов.

— Госпожа Тэр? — голос доносился откуда-то издалека, неохотно возвращая к яви.

Окончательно очнуться помогло прикосновение к её щеке — лёгкое похлопывание.

Эллина открыла глаза и одарила измученным взглядом стоявшего рядом с ней Брагоньера. Что ему от неё нужно? Зачитать приговор?

— Я всё подпишу, — пробормотала она, — во всём признаюсь.

— Ваших показаний мне вполне достаточно, а вот вам не помешает чашка крепкого кофе. Разговор предстоит долгий, и только от вас будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Пока что она всё ещё находится в подвешенном состоянии.

Гоэта думала, что он пошутил насчёт кофе — но нет, на столе появились две чашки и бутылка коньяка.

Не спрашивая, Брагоньер влил две чайные ложки в чашку Эллины и пододвинул её к краю стола:

— Присаживайтесь ближе, госпожа Тэр, пейте.

— Но я же подследственная, — удивлённо возразила гоэта. — Мне не положено… Или это один из способов проведения допросов?

— Это не допрос, а разговор. Не для протокола.

Подумав, Эллина пересела, осторожно взяла чашку и отхлебнула. Кофе оказался превосходного качества.

Помешивая сахар, Брагоньер задумчиво смотрел на неё, а потом огорошил вопросом:

— Ну, и что же мне с вами делать? Надеюсь, теперь вы понимаете, Эллина, что повели себя, как полная дура. Трижды на моей памяти. И упрямо повторяете собственные ошибки. Радуйтесь, что результаты теста отличные, а я вас хорошо знаю. Только вот с участием в призыве демона что делать? И с айгом, и с побегом? Допустим, первое спишу на принуждение со стороны ведьмы. Ей уже всё равно, одним обвинением больше, одним меньше… Но остальное… На кладбище ваши следы, у меня в столе ваше добровольное признание, сделанное при свидетелях. Зафиксированы следы вашей ауры на месте преступления, да и видели вас… Так что будем делать?

— Вы чего-то от меня хотите? — гоэта отставила чашку. — Какую-то услугу, взамен на подтасовку фактов?

— Услугу? — усмехнулся соэр. — И какую же?

Эллина промолчала и, воспользовавшись, что Брагоньер не видит, поджала босые ноги — по полу бродил сквозняк. Да и в робе было зябко. Однако её движение не укрылось от соэра. Он покачал головой, пододвинул к себе пустую чашку гоэты и на четверть наполнил её коньяком:

— Простыли? Если хотите, заберитесь на стул с ногами — не до приличий.

— Вы подозрительно добры для следователя, — от выпивки, тем не менее, Эллина не отказалась.

Приятное тепло разлилось по желудку, заставив подумать, что услуга может быть не такой и мерзкой. Особенно если вспомнить о камере и длительности тюремного заключения за призыв айга. Если выпить ещё, потеряв счёт времени и пространству, то всё возможно. Практически добровольно.

А он, наверное, специально её спаивает…

— Да видите ли, в чём дело, Эллина, — Брагоньер второй раз назвал её по имени; поза расслаблена, руки сложены «домиком» на столе, — это не принесёт выгоды правосудию. Ну, накажу я за применение тёмного заклинания, за пособничество побегу некроманта, причём, косвенное, основанное на озвученных вами же мотивациях, а не на фактах, фактов у меня нет. И не будет — там совсем другие следы. А вы с некромантом после леса ни разу не общались ни одним из возможных способов. Итак, по обвинению со смягчающими обстоятельствами в виде чистой ауры и чистосердечного признания, дадут вам пять лет. А Гланер Ашерин, гораздо более крупная и нужная мне, и не только мне, рыба, ускользнёт. Вы ценный свидетель, ключевой свидетель. Нет, безусловно, показания могут давать и заключённые, но… Словом, зачем вы в это ввязались?

— Не видела иного способа помочь Малису. Вы бы смогли спокойно жить, зная, что спасший вас человек из-за вас же попал в тюрьму?

— Я бы выбрал законные способы, госпожа Тэр. Пойдёмте в более тёплое место, а то вы уже дрожите от холода. Вас сегодня кормили? — Эллина кивнула. — Ничего, поедите ещё раз и нормально. Вас же ветром скоро сдует!