Маг без магии (СИ)

— Еще и этот «бум-бум-бум» по ушам… Природу не уважает, народ не уважает, нас не уважает! Это не граф, это дьявол! Ты слышал, как король называл его личную гвардию? Стальные Быки, Летучие Демоны!

— Гарх, это…

— Заткнись. Еще и эту принцесску взял. Уверен, чтобы потешится. Но при живой жене. Нет бы народу отдать…

— Гарх…

— А еще то, что он сказал Джеру и малышке Клио. «Она моя пленница, больше не враг», «Прости, что не уберег твою мать»… Уродец.

— …

— Молчишь? Ссышься потому что. Боишься его громовых ружей? А я вот не ссусь!

— Гарх, это…

— Да иди ты.

Гарх встал и направился к деревне. Гнев обуревал его. Подобный гнев обуревал его отца — все из-за того, что ему не досталось даже перо принцесски. А война… фигня. Из их семьи, слава богам, никто не пострадал. Но граф поступает неправильно. Это точно.

Из темноты вдруг появился не менее темный силуэт в плаще.

— Хей, Гарх.

— Иди к черт… ты кто?!

— Я друг. Ты же хочешь свергнуть графа Барски?

— Откуда знаешь?

— Твои крики не услышит только глухой.

— Очень смешно. Кто ты?

— Доброжелатель. Который готов дать вот это.

И он бросил под ноги Гарху кошель с монетами. Этот кошель чуть не отшиб парню пару пальцев.

— Мы смогли взять несколько бронекарет с полей боя, и снять с них скорострелы. Их всего несколько штук, но даже их будет достаточно. Найди людей, и мы свергнем этого графа. По рукам?

Гарх несколько секунд молчал, после чего поднял кошель.

— Договорились.

— Вот и ладушки.

Силуэт развернулся и пошел в сторону полей. Гарх заглянул в кошель. В закатном солнце блеснуло золото. Его тут было много… На вес — около тридцати монет. Для их деревни — большое богатство. Но если этим можно свергнуть графа… Ха. Прекрасно.

Гарх прищурился, представляя, как герцогиня сама падает на колени, умоляя их изгнать из её живота грязных детей. Как все эти жители поместья избивают этого Барски. Из грязи в князи, черт его дери.

Картина была столь прекрасна, что Гарх даже на пару минут замер. Он чуял, что он — тот самый герой, что свергнет кровавого диктатора. Стоит заняться этим как можно скорее.

Утром следующего дня к поместью катились грузовые кареты — страшные машины с квадратным корпусом и шестью колесами. В них грузили какие-то стопки, закрытые бумагой. Гарх внимательно подглядывал из-за куста. Граф был столь беспечен, что не поставил стражу, а посему, когда грузчики отвлеклись, Гарх смог утащить одну стопку. Прибежав домой, он начал распаковывать бежевую бумагу. Отец заинтересовался действом, но не успел он подойти, как Гарх достал книгу. Это было Писание. И их была здесь куча. Гарх прищурился. Граф сделал ошибку.

— Отец, ты только глянь…

— Писание… И сколько много. Наш графчик любит шиковать.

— Нет, отец. Они созданы графом. Он… подделывает писание!

— Хм… А ну ка…

Отец Гарха, бывший церковный писарь, взял книгу и открыл её. И тут же захлопнул.

— Её писал не человек…

— А демон?

— Скорее всего. Наш граф…

— Еретик.

— Все встает на свои места… Нужно сказать другим!

— Ага.

Уже двое понесли весть о графе-еретике в массы. Тех, кто был против и угрожали сказать графу о подобном, заткнули золотой монетой. Ведь это всего лишь разговоры, никто не собирается поднимать бунт. А за молчание золотая монета — очень даже ценно. Так сказать, молчанье = золото.

Однако кроме тех, кто поддерживал графа, были и те, кому что-то не нравилось. Они нашли в Гархе и его отце единомышленников. Вскоре все такие люди были приглашены на вечерние посиделки. Брага, сухари, приятная компания…

Так прошло три вечера. Люди начали терять интерес к этой теме… Как вдруг вновь появился человек в черном. Гарх узнал его. Это был тот самый человек. В этот раз он принес какой-то мешок.

— Добрый день, господа. Я слышал, вы недолюбливаете нашего графа. Я разделяю вашу точку зрения, и ради этого предлагаю выпить за знакомство. Я Сайк. А вот это — ириское вино.

Человека пытались что-то спросить, однако он очень умело заговаривал всем зубы. Подняв тост, он первым выпил вино. Остальные последовали за ним. Удивительно, но вино дарило невероятные ощущения легкости. Мир как будто становился красочнее…

На следующее утро большая часть деревенских проснулась с похмельем, и странным чувством. Им хотелось вина. Того самого вина. Брага не могла закрыть это желание. До вечера дожили с трудом — некоторые уже выли от нагрузок. Мало того, что тело болит, еще и хочется, хочется…

А вечером их ждало еще несколько бутылочек. Пара чарок — и в теле поселяется долгожданная легкость. Лишь некоторые заметили, что в прошлый раз было достаточно одной чарки. Но было поздно…