Маг четвёртого ранга (СИ)

В этом он убедился очень скоро, когда она сломала древко стрелы, и беспардонно принялась вырезать наконечник. Это был не болт, а специальная стрела, с широкими крыльями, чтобы причинить как можно больше мучений. А незнакомка кромсала его плоть как настоящий мясник, или охотник. Кромсала его мясо и с силой тянула, заливая бедро и влажную траву вокруг тёмной бардовой кровью.

Шэн потерял очень много драгоценной красной жидкости в последние дни, и эти капли, что сейчас очень быстро вытекали из его разделанного бедра, были ему очень нужны. Может поэтому, а может просто от сильной усталости, глаза его зарделись какой-то непонятной чёрно красной дымкой. Дышать стало тяжело. Это напоминало конец, но концом не являлось. Чужая сила по-прежнему обильно протекала в его печати, чужая сила бодрила его, не позволяла отрубиться и сдохнуть.

Очень быстро он перестал её ненавидеть. Не потому, что исчез повод, а потому что он вновь перестал чувствовать что-либо.

И кажется раной на бедре всё не закончилось. Он отчётливо ощущал, как его тело взрезается кинжалом, но не глубоко, плоть тут же затягивается. И снова новый разрез. А она тихо смеётся, и порезы вночь спускаются от его шеи куда-то вниз…

Он пришёл в себя, когда её грубые пальцы обхватили головку его обмякшего члена, и принялись тянуть во все стороны и сдавливать. Это заставило его проснуться, и тут же замереть с широко раскрытыми глазами. Он пялился на то, как эта мразь сидит на его ногах, и склонив голову набок продолжает изучать его член. Дёргает его во все стороны, грубо, очень больно и сухо. Удивительное дело, но его прибор стал наливаться кровь, и такое чувство, что не от возбуждения вовсе, а так, словно к покалеченной от удара конечности обычно приливает кровь.

За время его мучений прошло достаточно много времени. Туман рассеялся. Где-то вдалеке забрезжили яркие жёлтые солнечные лучи. Наступал новый день. Запели птицы. Мимо пролетела стрекоза. А где-то позади, за спиной Шэна, раздался гневный женский голос:

— Фая, бешенная ты девчонка! Что ты творишь?!

Мучительница Шэна, что последние часы вытворяла с ним страшные вещи, со смущением и удивлением воззрилась куда-то за голову своей жертвы, и смущённо так пробормотала:

— П-прости, ма… я немного увлеклась…

При этом его член из очень жёсткой хватки она так и не выпустила.

***

У Бахруша охота не задалась. Хотя сначала всё было неплохо. Рыцарь уверенно шёл по следу, гончая сука почти не сбивалась с пути. Удивительно было только то, что беглец оказался таким выносливым, с такой-то раной как у него. Не было сомнений теперь уже, что преследуемый наёмник обладает даром. Впрочем, это не такая уж и большая редкость, почти в каждой деревушке порой рождаются одарённые, причём это ни от чего не зависит, дар не передаётся по наследству, невозможно предсказать будет ли он у новорождённого, и всё же это не редкость. Случается. Как и магические растения, и твари, и некоторые расы, где все поголовно обладают даром. Те же эльфы все маги, но… дар их несколько слабее человеческого, да и самих эльфов по легендам куда как меньше людей. Живут они очень обособленно, из своих древних лесов выбираются редко, почти никогда. С людьми стараются вести себя вежливо, но грубости не выдерживают, реагируют жёстко, предпочитая отправлять провинившихся людишек на корм растениям в качестве многократно перегнившей массы, из мяса, волос и дерьма…

Бахрушь передёрнулся. Сейчас он пытался уснуть, и мысли в голову лезли не хорошие. Лес удивительным образом затихал в ночной мгле, становилось влажно, и к тому же поднялся весьма сильный туман. Люди устали. Собака глубоко дышала, и очень сильно вспотела, того и гляди сдохнет. Решили устроить привал, сухо перекусили, поставили первым караульным конюха Акатоша, как самого бдительного, и вот… Бахрушь лежал и пытался отогнать от себя мысли о перегнившей людской массе, которой эльфы удобряют свои любимые растения. Получалось с переменным успехом, в голову продолжала лезть всякая жуть. Бахрушь редко бывал в лесу, а если и бывал, то большим отрядом, чем сейчас и потому неспокойно было на его душе.