Маг и его Тень. Рождение Мага

Окованная серебром трость резко и отчаянно ударилась о пол, когда маг развернулся к Снейпу, пытаясь прочесть что-то на бледном лице. Профессор помрачнел и отвел глаза. Обучить азам окклюменции можно каждого пятого, но истинный дар в области ментальных искусств невероятно редок. В комнате присутствовали два сильнейших легиллимента Англии, не считая условно покойного Волдеморта, и оба не находили фальши в словах Поттера. При таком раскладе использование думосброса только загонит десяток гвоздей в гроб Драко Малфоя. Жест Снейпа дал понять это предельно ясно.

— Я предлагаю провести тест Виджштейна, — вкрадчиво проговорил алхимик.

Что такое этот самый тест Виджштейна Гарри не знал. Крис как всегда прятался от Дамблдора, его сейчас не дозваться. Но узнать все равно надо. И чем быстрее, тем лучше. А то вдруг придется корректировать историю?

— Надеешься, что он окажется положительным? — вмешался аврор. — Ну-ну. Я сам его проведу. Посмотрим, сумеешь ли ты выкрутиться на этот раз, Малфой.

Пальцы Люциуса побелели, сжались на голове змеи, будто пытаясь оторвать набалдашник от трости.

— Гарри, пожалуйста, продолжай. Что случилось потом? — директор ласково погладил золотистый пух феникса.

Пришлось собраться с мыслями и объяснить Дамбдору незапланированное перерождение его фамилиара.

— На меня только что наложили круцио, было невероятно паршиво… И тут прилетел Фоукс со шляпой. Я надел шляпу, и из нее выпал меч… А Фоукс сидел как раз на моем плече… Ну и вот… Простите, я не хотел его убивать. Так испугался, когда… — Гарри нервно сглотнул, в мозгу возник образ пылающего феникса. Достаточно яркий и интенсивный, чтобы его можно было уловить без прямого контакта или погружения в чужой разум. — Мне нравится ваш феникс, вы же знаете.

Фоукс шевельнул куцыми крылышками и потянулся к Гарри. Ободряюще чирикнул, показывая, что ни в чем его не обвиняет. Мальчик несмело потянулся к сидящему на ладони Дамблдора птенцу и коснулся горячего оперения. Феникс не испугался и не попытался избежать прикосновения, что окончательно убедило Дамблдора в отсутствии у Гарри недобрых намерений по отношению к волшебному созданию. Мадам Помфри на минуту отвлеклась от флаконов с зельями и намекающее кашлянула, взглядом указав директору на дверь. Тот кивнул, бережно опустил Фоукса в карман расшитой звездами синей мантии.

— Думаю, стоит продолжить разговор в моем кабинете. А ты, Гарри, постарайся уснуть. Если хочешь, воспользуйся зельем сна без сновидений. После того, что ты сегодня пережил, возможны кошмары.

Гарри отрицательно помотал головой.

— Не надо. Я справлюсь.

Хорошо, что Крис его не слышит. Иначе решил бы, что его воспитанник специально старается наказать себя. Гарри об этом не задумывался. Он вспоминал Квиррелла и то, что после убийства профессора совесть отчего-то мучила его не больше часа. А вернее умолкла, радостно и молчаливо соглашаясь с увещеваниями наставника. Крис в который раз выбрал не лучший метод для защиты психики ученика. Но, может, он просто не умел по-другому. Квиррелл оказался врагом. Он остался в прошлом среди осколков волшебного зеркала, но еще раз управлять своим разумом Гарри не позволит. Сможет ли он сейчас сопротивляться или нет, неизвестно. А значит, нельзя давать Крису понять, что что-то не так. Джинни была… Ладно, она была надоедливой и временами неуклюжей, но точно не желала ему ничего плохого. Что бы ни случилось, со смертью рыжей он справится сам. Без всякой помощи.

— Вы что, правда собираетесь оставить этого, — Грюм ткнул в младшего Малфоя пальцем, — наедине с Поттером?

Осознав перспективу провести ночь с Гарри в запертом помещении, Драко наконец очнулся.

— Нет! Я с ним не останусь! — он вцепился в рукав отца. — Он убьет меня, он…

— Мистер Поттер не опустится до мести, — оскорблено вступилась за ученика МакГонагалл, до того лишь слушавшая пререкания Малфоя и Грюма.

— Следует бояться не его, а за него, — хмыкнул аврор. — Не забывайте, палочка младшенького Малфоя подтвердила использование круциатуса. Хотите рискнуть еще раз?

Гарри остался один. Когда стихли шаги за дверью, он уставился в стрельчатые окна напротив. Из-за освещения в лазарете казалось, что за тонкими стеклами ничего нет. Только бесконечная темная пустота. И вообще в мире нет ничего, кроме этой комнаты и этой кровати, а все остальное всего лишь странный сон. Гарри откинулся на подушку и закрыл глаза. Сомнительно, что настолько усталому человеку вообще может что-то присниться, зря ему оставили сонное зелье. Он и без него проспит, кажется, не меньше суток.

— Помоги, пожалуйста, помоги. Спаси меня, — шептал тонкий голосок. Ветер трепал огненно-рыжие пряди.