Магаюр

– Нет, улетел куда-то. Но как начинал орать – свеженького везут. Вот так и задумываешься… Мы все считаем, что он связан с хозяином кладбища.

– С хозяином? – не понял Виктор.

– Ну да. Ехал как-то ко мне мой племянник, темно уже было, и видит у церкви этого чёрта, огромного. Тот, значит, держит берёзу за комелёк, крутит ею, значит, и говорит: «Успеешь проехать – твоя взяла, не успеешь – со мной пойдёшь…» Ну, племянник мой газу дал и…

– И что? – с волнением спросил Виктор.

– И проскочил! Никто ему не поверил, кроме меня, я-то тоже его видела.

– Чего, правда?

– Да, – гордо сказала Светлана Михайловна и стала рассказывать с такой уверенностью в голосе, какой нет даже у батюшек, когда те говорят о божьем милосердии. – Возвращаюсь я из города на автобусе, темень – хоть ножом режь, ну, думаю, Гошка-то меня встретит. Выхожу, вижу – у церкви фигура мужская. Бегом к нему! А он вдруг расти начал, и в нём уже три Гошки, а не один, развернулся и пошёл в сторону кладбища… Чёрт, значит, смотрел, кто приехал.

Виктор почесал затылок.

– Не скучно тут у вас.

– Не, – согласилась Светлана Михайловна. – Ну чё, будешь у нас жить?

– Я подумаю, – сказал Виктор.

Мелкая собачонка куснула его за рукав и убежала с кобелём вперёд. Виктор пошёл назад, а Светлана Михайловна помахала ему вслед.

У машины копошился Коля, укладывал в багажник разное добро.

– О, Витёк, ну ты это, извини, что тебе пришлось ливер давить.

– Да ладно, прогулялся, – кивнул Виктор.

Они поехали домой. Коля взахлёб рассказывал, чего он нашёл, а Виктор впервые за многие месяцы похвалил его. Дома Виктор с удовольствием выпил чаю, а деревья за окном казались ему похожими на надгробные кресты, от которых веет не ужасом, а покоем.

Ночью он долго не мог уснуть. Поначалу ему представлялись всякие приятные вещи: как он чистит самовар, а тот блестит; как он лезет на деревья перед домом и снимает с них пакеты, а потом всю неделю соседи его благодарят; как он покупает дом в Овершкино и сидит перед ним, жуя только что сорванное яблоко. Возможные события приходили ему в голову, но не все они были приятные. Ближе к трём часам ночи Виктор стал представлять, как болеют, а потом тяжело уходят из жизни его пожилые родители, как он продаёт два самых ценных самовара, чтобы оплатить их похороны. Обессилевший, подавленный этим горем, Виктор забылся до рассвета.

День второй

Проснувшись в полдень, Виктор встал не сразу. Отвернувшись к стенке от по-зимнему яркого солнца, проникающего в комнату через неплотные шторы, он долго лежал с закрытыми глазами, чувствуя одновременно усталость от долгого лежания и невозможность встать. В первом часу он всё-таки поднялся, умылся и выглянул в окно. Что-то было не так, особенно подозрительными казались ему деревья, но разглядеть, что же было не так, Виктор не смог – слишком высоко.

Сварив кашу и съев её без особого аппетита, Виктор налил себе чаю и подошёл к окну. Между жилым домом и юношеской библиотекой им. Можейко стояла машина «Скорой помощи». Возле неё курил водитель.

Виктор накинул куртку, надел ботинки, взял в руки шапку, чтобы натянуть её в лифте, и вышел из квартиры.

Оказавшись на улице, он подошёл к осине и берёзе и, присмотревшись, понял, что видит их корни под землёй. Корни были мощные, многочисленные и расходились в разные стороны, как ветви. Он обернулся, посмотрел на дом и увидел, что в подвале на велосипеде мальчика с третьего этажа сидит мышь. Он увидел кучу пробок в земле под скамейкой и пару монет.

Виктор пошёл к остановке, жадно глядя по сторонам. Было плохо видно, что под асфальтом, но, как только попадалась голая земля, он замечал в ней мусор: от конфетных бумажек и потерянных детских формочек до презервативов и стеклянных бутылок.

Он сел в маршрутку и поехал в Овершкино. Всю дорогу Виктор смотрел в окно, и один раз ему даже показалось, что на окраине очередной полуживой деревни под землёй лежит редкая самоварная коронка, но всё случилось так быстро, что он не успел отреагировать.

Выйдя в Овершкино, Виктор пошёл искать Светлану Михайловну. Он постучался в дверь её дома, но никто не открыл, только вчерашние собаки лаяли на него из садовой пристройки, своей громадной конуры. Тогда он направился к кладбищу.

К шелесту листьев прибавился приглушённый звук голосов.

Мало того что мёртвые разговаривали между собой, они ещё ворочались под землёй, поворачиваясь лицом к тому, с кем шла беседа. На Виктора не обратили внимания. Тёмная фигура отделилась от дерева и приблизилась к нему.

– Вот ты и пришёл, Виктор Алексеевич, – констатировал чёрт. – Сейчас тебя пугает подземный мир, но уверяю тебя, дело самое обыкновенное, просто раньше ты ничего об этом не знал. Ты всегда мечтал о великом, порой размышлял о вечности, а в последнее время позволил себе думать, что если жизнь твоя – мелочь, то мир в целом – пустая болтовня. Но это не так. Теперь ты будешь хозяином этого погоста – заступишь на моё место, меня, друг, повысили, станешь оберегать эти души, – чёрт кивнул на воркующую публику, – от новых разочарований. Ты будешь исповедовать их и наставлять на путь истинный.