Магазин чудес «Намия»

«С вашего позволения, пишу вам несколько строк. Простите, что внезапно передаю вам письмо таким образом. Я боялся, что, если отправить почтой, его выбросят, не ознакомившись.

Акико-сан, как вы поживаете? Это Намия, который три года назад работал на станкостроительном заводе Кусуноки. Возможно, вы бы желали забыть это имя, но я буду счастлив, если вы дочитаете до конца.

Я взялся за перо лишь для того, чтобы извиниться перед вами. Честно говоря, я и раньше порывался это сделать, но не смог решиться по причине присущего мне слабоволия.

Акико-сан, простите меня. Я глубоко раскаиваюсь в своем поступке. Смутив ваше юное сердечко школьницы, я посмел предложить вам жизнь вдали от вашей семьи. Теперь я понимаю, что это было бы великим злодейством. Не знаю, как и оправдаться перед вами.

Тогда вы изволили передумать – это действительно был правильный выбор. Возможно, вас переубедили ваши уважаемые родители – в этом случае я должен их поблагодарить от всего сердца. Я чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Сейчас я вернулся на родину, работаю в поле. Нет дня, когда бы я не вспоминал вас. Эти быстро промелькнувшие мгновения были лучшим временем всей моей жизни. Но нет и дня, когда бы я не просил у вас прощения. Мысль о том, что те события наверняка оставили след в вашей душе, лишают меня сна.

Акико-сан, пожалуйста, будьте счастливы. Сейчас я всей душой молюсь только об этом. Я надеюсь, что вы встретите достойного человека.

Остаюсь ваш,

Юдзи Намия.

Госпоже Акико Минадзуки».

Харуми подняла голову и встретилась взглядом с Минадзуки.

– Ну что? – спросил он.

– Он был очень добрым человеком.

Минадзуки коротко кивнул:

– Мне тоже так кажется. Когда их побег не удался, он должен был многое передумать. Наверняка возненавидел ее родителей, да и ее предательством был разочарован. Но за три года, оглядываясь назад, видимо, понял, что это было правильно. И подумал, что если не извинится, то на сердце сестры останется незаживающая рана. Она не могла не винить себя за то, что предала любимого. Поэтому он и написал такое письмо. А я понял его чувства, поэтому и передал письмо сестре. Конечно, втайне от родителей.

Харуми положила листок обратно в конверт.

– А ваша сестрица так и держала это письмо при себе, да?

– Похоже на то. Когда, после ее смерти, я нашел это в ее столе, у меня все в груди сжалось. Наверное, она осталась одинокой из-за этого мужчины. Так больше никого и не полюбила. Вместо этого посвятила свою жизнь «Марукоэну». А знаешь, почему она построила детский дом здесь? Когда-то для нас это место было совершенно незнакомо. Сестра до самого конца ничего не говорила, но я думаю, его родина была где-то рядом. Я не знаю точно, где находился его дом, но из разговоров смог примерно понять район.

Харуми покачала головой и восхищенно вздохнула. Жаль, что этим двоим не пришлось прожить жизнь вместе, но она немного завидовала женщине, которая так глубоко любила одного человека.

– Сестра перед смертью сказала, что будет молиться о нашем счастье с небес, и я думаю, что автор этого письма тоже находился под ее защитой. Если, конечно, он еще жив, – серьезно сказал Минадзуки.

Харуми поддакивала, кивала, но из головы у нее не шла одна вещь. Имя этого мужчины. Юдзи Намия. Намия!

Переписываясь с лавкой Намия, Харуми не знала имени владельца. Из разговоров с Сидзуко она поняла одно: в 1980 году он уже был довольно пожилой. Вполне возможно, как раз такого возраста, как тот человек, о котором рассказывал директор.

– Ты что? – спросил Минадзуки.

– Нет-нет, ничего, – отмахнулась Харуми.