Магазин с дверью в другой мир

Но это всё оптимистичные сценарии. А если он сейчас лежит в логове врагов без сознания? Или усыплённый магией? О других вариантах я и думать не желаю…

Внезапно мне пришла неожиданная идея, за которую я тем не менее ухватилась.

Если Василий Петрович без сознания или спит, то, может, у меня получится связаться с ним через сон? Цветы говорили, что такое возможно. Я войду в мир звёздных дождей, усну там и попробую достучаться до оборотня. Вероятность, что получится, небольшая, но попробовать стоит!

Вернувшись в свой мир, я коротко успокоила ждущего новостей Цербера, что Василий Петрович всё ещё в засаде, после чего решительно направилась в гости к цветам. Помнится, Эргилий туда за мной последовать не может? Вот и отлично.

Цветы встретили меня радушно.

– Приветствуем тебя, Глаша! – хором сказали они, пока я рассматривала два куска торта на ветке, которые прижались друг к другу, как воробушки, и, похоже, дремали. – Мы уж заждались. Нам не терпится снова вернуться к исследованию твоих снов и увидеть причудливую игру твоего подсознания.

В этот момент сладко посапывающий летучий мышь на дереве очнулся, глянул на меня и учтиво заметил:

– Отличный нос! Тебе стоит носить его на свидания.

В другое время меня бы порядком это позабавило, но не сейчас. Заверив его, что приму ценный совет к сведению, я обратилась к цветам:

– Сегодня я пришла к вам с чёткой целью. Мне необходимо наладить связь с близким другом, который, возможно, сейчас усыплён с помощью магии или находится без сознания. Как думаете, получится?

– С определённостью сказать нельзя, – чуть помолчав, будто бы посовещавшись, сообщили мне цветы. – Возможность до него достучаться есть, раз он вне сознательной деятельности, однако ты ещё только начала исследовать сны и по силам ли тебе сразу же настолько освоить управление ими – неизвестно. Надо пробовать.

– Значит, будем пробовать, – мрачно и решительно постановила я, спускаясь с крыльца и ложась на прежнее место на спину.

И снова тёплая земля показалась мне удобнее мягкой постели.

– Никаких наставлений не будет, – сказали цветы перед тем, как погрузить меня в сон. – Мы вместе с тобой путешествуем по закоулкам твоего подсознания и вместе с тобой изучаем, как оно работает. Так что тебе придётся самой нащупывать правильный путь.

Их голоса удалялись. Звёздное небо, обрамлённое светящимися венчиками цветов над головой, размылось, и я погрузилась в сон, повторяя про себя: «Мне нужно встретиться с Василием Петровичем».

В этот раз сон привёл меня к деревенскому домику, в который меня в детстве привозили летом. В нём жила бабушка. Я обнаружила себя стоящей на крылечке возле входа во двор. Был на удивление солнечный летний денёк, вокруг жужжали насекомые и пахло чем-то съестным. Прохлада деревенского дома манила. Тянуло войти, будто сон предлагал мне свой сценарий развития событий. Однако сейчас мне не хотелось следовать ему, как в прошлый раз. Я вполне осознавала себя во сне и отлично помнила о цели – мне надо было найти путь к Василию Петровичу. Если, конечно, это возможно.

Сосредоточившись на этой мысли, я постаралась как можно чётче представить себе оборотня, и только тогда перешагнула порог. С улицы казалось, что двор выглядит привычным образом, однако стоило оказаться внутри, как всё изменилось. В реальности справа должен был располагаться вход в дом, а слева вход в задний двор, где держали скотину. Сейчас же входов в дом, причём совершенно одинаковых, было штук десять, не меньше. Ну и куда мне? Интуиция молчала, поэтому я решила заглядывать в двери по очереди.

Открыв первую, я застыла с распахнутым ртом и почувствовала, как заливаюсь краской до самой макушки. Там было тако-о-ое! Нет, мне и раньше снились эротические сны, но этот превосходил их все.

Действие происходило в просторной спальне, которая одновременно походила и на спальню из родительской квартиры, и на спальню, созданную берегиней, и на спальню из квартиры Василия Петровича.

Так вот в этой самой спальне мы с Эргилием предавались бурным любовным утехам. Да каким! Столько разнообразных поз и вариантов мне не приходилось видеть ни в одном фильме… С трудом скинув оцепенение, я поспешила закрыть эту дверь и уже с некоторой опаской шагнула к второй.

За второй дверью обнаружилась… я же сама, жадно пожирающая жирнющую жареную картошку прямо из сковородки. Как же отвратительно я её ела! Хватала пригоршнями и засовывала в рот. Часть падала мимо, прямо на одежду. Масло текло по лицу… Жесть какая!

И только закрыв эту дверь, я прозрела. Эй, да ведь это мои скрытые, даже задавленные желания! Только почему-то какие-то до отвращения преувеличенные. Насчёт Эргилия и так понятно – гад будил в душе самое гнусное и приземлённое одним своим видом. А вот с картошкой вопрос интересный. Я её любила до безумия, но мой организм с тем же энтузиазмом её отвергал, поэтому картошку я позволяла есть себе крайне редко и в дозированных количествах, а уж жареную и вовсе не ела давным-давно. Вот оно и вылилось в такое вот извращение.