Магазин шаговой недоступности

И даже дома не было спасения. Казалось, из кругов ада не сбежать, как из компьютерной игры. В следующем году близнецы пойдут уже в среднюю школу и расходы на их воспитание возрастут многократно. Теперь и жене, которая занималась хозяйством, приходилось подрабатывать, поэтому времени на мужа просто не оставалось. Из брака давно исчезли теплота, надежность и поддержка, а вместе с ними и сочжу, которым он любил запивать свой ужин: жена считала, что детям надо подавать пример, поэтому запретила держать дома алкоголь. Единственного хобби – просмотра лучших моментов профессионального бейсбола – его тоже лишили. Он слишком уставал на работе, которая не приносила ему большого дохода, не мог сосредоточиться на детях, не ценивших его, а в конце концов устала от всего и жена, поэтому он перестал стараться. Он стал мужем, не существующим для супруги, и отцом, не интересным своим детям. А если его уволят с работы, то даже этот его никчемный статус пошатнется и жизнь Кёнмана ждет самый печальный конец.

Когда все пошло наперекосяк? Сорок четыре года он жил честным трудом. Окончив посредственный университет, последовательно и сосредоточенно делал карьеру в сфере продаж: сначала это были медикаменты и страхование жизни, затем автомобили, копировальная техника и медицинское оборудование. Кёнман не родился с серебряной ложкой во рту, да и особым талантом не отличался – его коньком стало усердие и доброта. На одной из деловых встреч он познакомился с будущей женой, а когда у них родились дети, с гордостью подумал, что можно прожить и без серебряной ложки. Главное – наслаждаться тем, что имеешь.

Но время расставило все на свои места. Те, кто начинал с преимуществом, за годы накопили капитал, опыт и стали свободнее. А Кёнман так и остался солдатом в окопе, который потратил все патроны и вынужден идти в бой босиком. Сколько бы он ни зарабатывал, расходов было больше, а сил становилось только меньше. А когда иссякли силы, он лишился единственного козыря – усердия и доброты, которые с годами сменились некомпетентностью и угодливостью. Постепенно сдала позиции и психика, поэтому на работе он стал изгоем.

Погрузившись в горькие мысли, он опустошил стакан. В бутылке оставалась еще половина. Оттого, что сочжу почти закончилось, а омлет он не доел, становилось не по себе. Но вторую бутылку накануне рабочего дня Кёнман позволить себе не может. Это раньше он пил по три-четыре штуки и наутро спокойно шагал на работу, а сейчас даже две могут закончиться тошнотой и рвотой по пути в офис.

Что же случилось с его стойкостью? Никакой стойкости давно нет. В молодости были силы исправлять ошибки, а похмелье смывалось горячим душем, теперь же стойкость стремительно испарялась, как в игре сгорает шкала выносливости. Кёнман проглотил последний кусок кимпапа и доел лапшу, затем вылил остатки сочжу в стакан. На этом его ежедневная порция свободного времени закончилась, и он вышел из аккаунта.

На следующий день за кассой вновь стоял тот безразличный мужчина, похожий на медведя. Но теперь он протянул Кёнману приборы сам: по-видимому, уже привыкает к работе. Быстро учится. Наверное, поэтому хозяин магазина он, а не Анпанман, пусть они и ровесники. Скопив активов к тому возрасту, когда другие выходят на пенсию, он наслаждается размеренной жизнью, управляя несколькими магазинами и время от времени подменяя работников, если возникает потребность.

Кёнман почувствовал смесь зависти и злости из-за собственной беспомощности и встал из-за стола, убирая за собой остатки единственной радости, которую он испытывал за день. Мужчина все еще наблюдал за Кёнманом. Интересно, что он подумал? Наверное, что Кёнман неудачник и бедняк. Но, так или иначе, Кёнман был их покупателем, и, можно сказать, образцовым: тратил каждый день по пять тысяч вон и оставлял за собой чистый столик. Пусть взгляд мужчины напрягал Кёнмана, однако уж это место у него никто и никогда не отнимет.

* * *

Так прошел месяц – 2019 год приближался к концу. Черт. В этом году ему опять не повысили зарплату. Спасибо, хоть не урезали. У него сводило живот от одной только мысли, что близнецы в следующем году пойдут в среднюю школу. Жена как-то аккуратно намекнула, что в этом возрасте их надо отдавать на дополнительные занятия. Кёнман согласился с ней, но опять ощутил тяжесть в желудке. В какой-то момент она сделалась настолько невыносимой, что его единственным лекарством стала бутылка сочжу на столике возле круглосуточного магазина.

Кёнман даже не заметил, как мужчина вырос напротив него. Токко показалось, что посетитель, съежившись от холода, усталости и опьянения, задремал. Поэтому, открыв глаза, Кёнман увидел перед собой человека в белой куртке, напоминающего полярного медведя и пускающего пар изо рта.

– Извините, если вы т-тут будете спать, т-то замерзнете.

С ним говорили как с бездомным. Кёнман рассердился, однако решил не спорить с хозяином магазина, учитывая его внушительные размеры. Он только вылил остатки напитка в стакан.

– Алкоголь… не согреет.