Магазинчик на улице Грёз

Неважно кого он выберет - ни одна не выйдет отсюда живой. Но та, на которую он укажет, на которую будет указывать снова и снова, сама попросит о смерти… 

Рой знает, что бесполезно, но все равно бросается вперед. Дотянуться, схватить, вцепиться в гадине глотку…  

Рывок, боль обжигает запястья. Стальные кандалы держат крепко.

- Ах, лорд Фицбрук, - хохочет диббук. - Сколько страсти! Снова как в первый раз.

- Тварь… - рычит он от бессильной ненависти. - Какая же ты тварь…  

Еще один безнадежный рывок и цепи рвутся. Рой налетает на нее. Сбивает с кресла, наваливается сверху и душит, душит… 

Чужая ладонь с размаху шлепнула по уху и морок разлетелся. Под Роем лежала совсем другая женщина. От неожиданности инквизитор разжал пальцы.

- Ты?

В черных глазах заискрилась насмешка.

- В данный момент? Лежу в вашей постели. Кстати, не могли вы слезть? Если, конечно, это не покажется вам чересчур затруднительным.

Зараза! Он прорычал что-то раздраженное и скатился с женского тела, чуть не слетев с постели на пол.

- В следующий раз не лезь без приглашения, - рявкнул он, леденея от мысли, как много Даяна могла понять из его сонных выкриков. - Или я подумаю, что ты пришла совсем с другими целями.

- Не смешно, - отрезал Рой, все еще дико злясь. На себя, что допустил все это. На нее за то, что полезла, куда не звали. - Пошла вон.

- Послушайте, я…

- Я ничего не слышала.

- Что?

***

И да - инквизитор прав. Мне не стоило лезть, куда не звали. Тоже нашлась спасительница, гроза ночных кошмаров.

Еще и синяков наставил. Очень характерные такие, на шее в два ряда. Отлично проглядываются даже на смуглой коже.

Козел!

И только Пресветлой Катрин все нипочем.

- Хочешь уроков самоконтроля? Отлично! Жду тебя в саду.

И вышел, гад такой.

Эй, погоди! А как же… Как же моя поездка?!

***

Похоже, его лордейшество и сам воспользовался своей методикой.

Невольно поднимаю голову, чтобы проследить за его взглядом.

- Мне тоже не следовало, - неожиданно мягко отвечает он. И протягивает руку к шарфу.

- Бросьте, здесь виновата только я. На будущее учту, что поднимать спящего инквизитора опаснее, чем зомби.

- Я хотел бы убрать это, - в голосе слышется будоражащая хрипотца. - Но все мои таланты лежат в области разрушения.

Чудак человек - за что извиняется?

Мотаю головой, чтобы вытряхнуть из нее совершенно неуместные фантазии.

- Прощу, если вы согласитесь сходить со мной в город. А уроки - вечером.

Глава 29. Слабость всегда лжет

Пресветлая Катрин не была религиозна. Если высшие силы и существовали, им определенно не было дела до песнопений и ритуалов. Нет, она служила Храму совсем по другой причине.

Деньги.

Свобода, как ни странно это звучит, когда речь заходит о монашестве.

Нет, Катрин не была от природы жестокой, не творила подлостей ради подлости. Она просто цинично и трезво смотрела на мир. И очень любила побеждать. К своим тридцати трем Катрин приняла посвящение старшей жрицы и неформально была правой рукой настоятельницы пусть провинциального, но очень богатого и влиятельного монастыря. Чтобы шагнуть выше в ее возрасте требовались больше, чем просто усердный шпионаж и грамотная работа с богобоязненными курицами.

Вот и сложилось, что мечта о власти над драконами передавалась в храме по наследству, вместе с саном. Так длилось больше сотни лет, пока очередной “невестой моря” не стала никому не известная Даяна Кови.

Катрин поняла - это шанс. И она его не упустит.

Судя по разговору, мессер пребывал в здравом уме и помнил прошлую жизнь. Но не горел желанием общаться ни с кем, кроме Даяны.

И Катрин осталась. Смотреть, слушать, делать выводы.

Продажная девка, которая не разбирается в мужчинах?! Обхохочешься!

Она была мила, доброжелательна, но совершенно самодостаточна. Не нуждалась ни в ободрении, ни в моральной поддержке. А Катрин опасалась быть слишком назойливой, чтобы не спугнуть. Вкрадчиво и осторожно, шаг за шагом она показывала, что может быть хорошим помощником, что заслуживает доверия. Поддерживала, подыгрывала, давала мудрые советы. Становилась из навязанной обузы другом и правой рукой.

***

По мере того, как клерк изучает поданные бумаги, его лицо все больше вытягивается. Я стараюсь не показывать эмоций, но внутри злорадствую.  Всего пять дней назад этот же тип, с ухмылкой заявил, что изобретательство женщинам не дано от рождения, и не стоит забивать свою хорошенькую головку скучными мужскими делами.

Наконец, он заканчивает изучение бумаг и поднимает взгляд на Фицбрука.

- Это ваших рук дело?