Магазинчик на улице Грез

На душе какое-то детское недоумение и обида. Хочется как маленькой лупить кулаками по подушке и орать: “За что?! В чем я провинилась?!”

Ни в чем. Просто Рой всего лишь человек. Да, я не сомневаюсь, что он любил меня. Но любви оказалось недостаточно, чтобы перешагнуть через предрассудки.

И я рыдаю, самозабвенно утопая в соплях и жалости к себе. Несколько минут слабости, я ведь тоже не железная.

А Тайберг предупреждал…

Мысли от некроманта перекидываются к приемному папаше и слезы высыхают сами собой. Что тут нюни разводить, когда действовать надо? Времени осталось всего несколько часов!

А ну быстро! Встала, умылась и составила план действий!

Холодная вода помогает прийти в чувство и окончательно настраивает на боевой лад.

Итак, бежать все же придется. И чем скорее, тем лучше. У меня форы — остаток дня и ночь. От удовольствия разгромить на прощание мануфактуру и магазин придется отказаться — слишком долго. До зубовного скрежета обидно оставлять все нажитое непосильным трудом Пилору, но придется. Вот если бы был законный способ передать их кому-нибудь другому до моего полного совершеннолетия…

А ведь есть такой способ!

Я замираю над умывальником в дурацкой позе с открытым ртом, пораженная красотой и простотой внезапно открывшегося выхода. А потом подрываюсь вниз по лестнице.

И натыкаюсь на мессера и Катрин, спорящих над чемоданами.

— А, ребенок! — щурится некромант. — Ну что — убедилась, что дедушка Тайберг всегда прав?

— Убедилась, — я опускаю взгляд к саквояжу. — Вы куда-то собрались?

— Да нет, это моя женушка нервничает. Говорит, что надо делать ноги, пока дом не наводнила инквизиция. А я ей: пусть приходят.

— Ты идиот, если думаешь, что они тебя так просто отпустят! — не выдерживает Катрин. В широко распахнутых глазах плещет паника — не за себя. — Фицбрук знает все и теперь у него нет причин, чтобы тебя покрывать! Доказать, что ты Тайберг не так уж сложно. Инквизиция поднимет архивы, найдет твой портрет или привлечет кого-нибудь из магов, знавших тебя сто лет назад! Говорю же: надо бежать!

— А я говорю, что никуда не побегу. За свои преступления в той жизни я уже заплатил с избытком, в новой нагрешить еще не успел. Убивать меня бесполезно, а живой доставлю куда меньше неприятностей, чем мертвый, — он нехорошо скалится и я вдруг верю, что мессер сумеет за себя постоять.

Вот и хорошо, значит я не ошиблась, сделав ставку на него.

— Но Хаген…

— Это мой дом, и демона-с-два я сбегу, оставив его потомку Эгмонта!

— Кстати, по поводу дома, — встреваю я. — Катри, помнишь опекунскую доверенность с правом подписи, которую мы оформляли два месяца назад?

Это случилось еще во время первого ремонта. Мой частично недееспособный статус требовал визы опекуна на любых бумагах, и Роя изрядно достало мотаться со мной в мэрию или к нотариусу по каждому пустяку. Тем более, что как раз тогда дело работорговцев набирало обороты, и он появлялся домой зачастую только чтобы поспать пару часов.

Вот я и предложила передать монашке часть его опекунских полномочий. Статус моей дуэньи позволял оформить доверительное управление собственностью. Разумеется, у подобной “опеке по доверенности” были свои ограничения. И сама бумага теряла всякую законность вместе с лишением Роя опекунских прав.

Но пока она все еще в силе.

Глаза некроманта вспыхивают хищной радостью, когда я наспех излагаю ему свою идею.

— А ты умница, ребенок! Моя школа! — он от души хлопает меня по плечу и подмигивает Катрин. — Собирайся, сладкая моя. Мы едем к нотариусу!

***

Сорок минут спустя, когда мы покидаем контору нотариуса, с заверенным договором, согласно которому господин Хаген Берг арендовал в полную собственность у Даяны Эгмонт Кленовый особняк и прилегающий к нему участок земли. Со всем содержимым, включая расположенный на территории оного особняка магазин косметики “Леди Эгмонт” и мануфактуру. Аренда начинается с сегодняшнего дня и продлится ближайшие шесть лет. Подписано Даяной Эгмонт, завизировано представителем опекуна.

— Я все равно не понимаю, что помешает ему, как новому опекуну, расторгнуть договор, — хмурится Катрин.

— Ничто не помешает, — я злорадно ухмыляюсь. — За исключением того, что тогда он должен будет вернуть мессеру уплаченные вперед за весь срок аренды шесть тысяч либров.

Разумеется, никаких денег некромант мне не отдавал. Ни у него, ни у меня нет даже близко подобных сумм.

У Тайберга есть кое-что получше. Моя расписка о получении денег. Теперь “папаша” может хоть на пупе извертеться. По закону если хочет обратно дом, пусть возвращает денежки.

— Не зря я всегда говорил, что она умничка! — с отеческой гордостью повторяет Тайберг. — Сразу видно — моя учени… — он вдруг замирает и щурится. Я прослеживаю за направлением его взгляда и вздрагиваю.

“Двое из ларца” подпирают столб на другой стороне улицы и лениво поглядывают на меня, даже особо не скрываясь.

— По твою душу красавчики, — совсем другим тоном бормочет некромант. — Не удивлюсь, если возле дома ошивается еще парочка.