Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР

Этим «Березки» отличались от номенклатурных распределителей — закрытых магазинов для высокопоставленных чиновников. Сын работника советского торгпредства в США и внук замминистра СССР говорит о том, что контроль при посещении распределителя был жестче: «Вот я просто брал чеки у родителей и шел в “Березку”. А магазин в Доме на набережной был закрытой системой, на входе был список для идентификации, и я сам за заказом пойти не мог — только с бабулей и дедулей»[505]. Другой респондент сравнивает «Березку» с двухсотой секцией ГУМа, где покупали дефицитную одежду высокопоставленные чиновники по специальным талонам: «Талончики там никто другим людям не передавал, тем более за деньги. Репутация в ЦК дороже. Оттуда можно было вылететь, даже просто поменяв жену, если она напишет жалобу, так что ввязываться в незаконные махинации никто не хотел»[506].

На покупку сертификатов/чеков, конечно, решались немногие: люди боялись, что у них могут все-таки спросить подтверждающие документы, да и в целом, поскольку «березочные» банкноты ассоциировались в массовом сознании с валютой, операции с которой грозили расстрельной статьей, такого рода сделки казались опасным предприятием. Однако постепенно торговля заменителями валюты приобретала все большее распространение.

Факт спекуляции сертификатами отразился даже на их внешнем виде: уже в 1967 году, то есть всего через два года после введения сертификатов в обращение, на них стали ставить штамп «сертификат не подлежит продаже», а в 1972-м эту надпись стали типографски печатать на обороте сертификатов[507]. В 1969 году приказ Внешторгбанка предписывал изобрести меру, которая позволит исключить передачу сертификатов другим лицам[508]. На комиссии Президиума Совета министров РСФСР по внешнеэкономическим вопросам предлагалось для борьбы со спекуляцией сертификатами попросить Госбанк «разработать и выпустить единый именной платежный документ вместо трех видов обезличенных сертификатов “Внешпосылторга”, находящихся сейчас в обращении»[509]. Единый документ был введен несколько лет спустя, но именным так и не стал: сменилась только формулировка на обороте «чек ПЕРЕпродаже не подлежит»[510].

Оборот чека «Внешпосылторга»

Если в 1960-х — начале 1970-х, как показано в первой главе, покупка сертификатов могла трактоваться как валютное преступление, то с введением единых чеков ситуация изменилась: с 1976 года незаконные операции с заменителями валюты перестали подпадать под валютную статью[511]. За торговлю чеками с рук «при отсутствии признаков спекуляции» или при сделках на сумму до 25 рублей следовало лишь административное взыскание (штраф до 50 рублей). Если же речь шла о чем-то более серьезном, применялась статья о спекуляции — до 2 лет лишения свободы в обычных случаях и до 7 лет в случае особо крупных размеров или промысла[512].

Конечно, дефицитные вещи можно было просто покупать у спекулянтов и не рисковать, однако у самостоятельного похода в «Березку» были свои преимущества. Респондент, в бытность студентом покупавший чеки за рубли в Минске в начале 1980-х годов, вспоминает: «Имея советские рубли, поиметь чеки была не проблема, и получалось дешевле купить чеки, чем переплачивать за дефицит рублями фарцовщикам, к тому же в “Березке” можно было померить вещи перед покупкой»[513]. Его слова подтверждаются и респондентом, который еще в 1970-е покупал чеки в Ленинграде: «Если покупать чеки, то по деньгам получалось примерно такая же цена, как покупать товар на черном рынке. Но была гарантия, что это настоящая фирмá. И можно было спокойно в кабинке примерить, не бегая от ментов по кустам»[514]. Наконец, в «Березке» можно было найти редкие размеры: «Люди, которые везли из-за границы вещи на продажу, везли только ходовые размеры — чтобы точно разошлось. А в “Березку” закупались все размеры. Ходовые быстро разбирались, а редкие размеры были всегда — это было важно, например, для полных людей»[515].

Информация о том, что покупка чеков вообще возможна, передавалась из уст в уста: «Про чеки я узнала на работе, когда обсуждали какую-то покупку одной из моих коллег. Она рассказывала о том, что приобрела чеки и купила себе что-то хорошее. Я тогда тоже решила купить себе»[516]. Очевидцы подчеркивают, что для приобретения чеков нужны были просто деньги и желание: «Кто хотел иметь хорошие шмотки, тот находил возможность. Я вот у софиков (работников “Совтрансавто”. — А. И.) покупал чеки и отоваривал их в “Березке”»[517].

Курс сертификата/чека к рублю складывался на черном рынке стихийно и отражал разницу в их покупательной способности. Так, курс рубля к сертификатам разных типов различался: 8–10 рублей за один бесполосный чек, 5–7 — за чек с желтой полосой и 2–3 рубля — за синеполосый[518]. После введения единых чеков «Внешпосылторга» стандартный курс составлял полтора, а затем два рубля за один чек (цены в чеках в отличие от цен в сертификатах были без «скидок», поэтому их курс к рублю был ниже).