Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

Видимо, после консультаций с местными мореплавателями Гонсало Гомес де Эспиноса решил попытаться направиться на восток на «Тринидаде». В поисках попутного ветра он повернул на северо-восток. «Я молился Господу, – вспоминал один из членов экипажа Хуан Баутиста де Пунсароль (возможно, более правильно – Джованни Баттиста да Пунцароло, так как его родным языком был итальянский), – чтобы корабль смог в течение 50 дней отбыть в Дарьен». Однако на самом деле прошло четыре месяца, прежде чем «Тринидад» смог выйти в море. Изображение этого корабля на всех парусах, но с низкой осадкой встречается на карте 1529 года, составленной Диего Риберо, с подписью: «Это корабль “Тринидад”, который в поисках пути по Южному морю столкнулся с встречными ветрами, поднялся на 42 ° к северу, но затем вернулся на Малуко, проведя шесть месяцев в море, потому что дал течь и лишился провианта»[819]. Это путешествие не только превзошло по продолжительности безостановочного пути плавание самого Магеллана, но и продемонстрировало бесполезность проекта испанского маршрута к Молуккским островам. Добраться до островов через Атлантику было возможно, но возвращаться все равно приходилось через португальские воды. Найти практический способ пересечь Тихий океан с запада на восток удалось лишь в 1560-х годах.

Тяготы первой попытки совершить это отражаются в отчетах Гомеса де Эспиносы королю – в письме от 12 января 1525 года из тюрьмы в португальском Кочине и на допросах в Вальядолиде в 1524 году[820]. Путешествие заняло семь месяцев. Хотя корабль ценой неимоверных усилий поднялся к северу на 42 (согласно письму Эспиносы) или 33 ° (согласно его показаниям) от экватора, найти искомый ветер не удалось. Они пережили двенадцатидневный шторм, а большая часть команды «ослабела, потому что им нечего было есть»[821].

Примерно из 55 членов экипажа лишь около 20 оставались в живых на борту на момент возвращения на Молуккские острова. «Поскольку моряки этого корабля были больны, и многие из них умерли, и не хватало матросов, чтобы управляться с кораблем», Эспиноса обратился к португальцам с острова Тернате с просьбой помочь ему добраться до Тидоре[822]. Эспиноса изобразил наигранное удивление, «поскольку данный свидетель считал, что указанные Молуккские острова непременно принадлежат королевской короне Кастилии и находятся в соответствующих границах, линиях и демаркациях, и поскольку он вступил во владение ими от имени Его Величества», но вся команда была арестована. Когда их отвезли в Тернате и заставили работать на строительстве португальского форта, Эспиноса ответил в духе фильма «Мост через реку Квай»: «Этот свидетель ответил Антониу де Бриту, португальцу, бывшему их начальником, что если и положит камень, то сделает это во имя короля Кастилии»[823]. В свою очередь, Хинес де Мафра признался, что принимал участие в работах «из страха перед тем, что его убьют, если он откажется» (de miedo que lo matasen sy lo dease de hacer)[824]. Много лет заключенные мыкались по португальскому Востоку и сидели там в тюрьмах, большинство из них умерло, но последние четверо выживших все же вернулись в Испанию, пережив много страданий, о чем мы, впрочем, уже писали.

Согласно показаниям Панкадо на допросе 1524 года, решение отправить «Викторию» и «Тринидад» домой разными маршрутами было сознательной диверсификацией рисков, «чтобы хотя бы один корабль мог достичь Испании и передать новости Его Величеству»[825]. В результате этого решения «Виктория» пошла в Испанию мимо мыса Доброй Надежды, через португальскую зону мореплавания, хотя король прямо запретил путешественникам ее нарушать. Антониу Бриту, командующий португальским гарнизоном на Тернате, не имел никаких причин хвалить своих кастильских врагов, однако признал, что «ввиду состояния корабля, побитого и изъеденного червями, дурного настроя команды по отношению к капитану, а также многих опасностей, которые подстерегают испанцев на востоке, и трудностей, которые я сам не премину им создать», обратное путешествие «Виктории» должно было стать не менее тяжелым, чем предыдущий ее путь[826]. Судя по всему, на основании допросов выживших моряков «Тринидада» он собрал информацию о разногласиях в команде. Вероятно, она была истинной. Например, по непонятным причинам Пигафетта на пути домой перешел на «Викторию», а трудно себе представить, чтобы он, верный защитник Магеллана, сохранял хорошие отношения с Элькано, недоброжелателем покойного командира.