Маги Гипербореи

Очень быстро он осознал свою первую ошибку: не следовало приходить так рано. Важные маги являлись, самое меньшее, на час позже назначенного времени – это все знали. В итоге Ластианакс как неприкаянный бродил среди гостей со стаканом в руке, тщетно высматривая хоть одно знакомое лицо. Прием проходил в огромном атриуме, в центре которого стоял большой гидравлический орган, приводимый в действие струями фонтана. Ластианакс с сожалением отметил, что Петрокла действительно нет: тайнограф так его и не пригласил. Вот досада. С другой стороны, Ластианакс не мог не признать, что его друг пальцем о палец не ударил, чтобы заслужить приглашение на банкет. В итоге юноша отыскал двух своих бывших одноклассников, правда из числа самых посредственных. Взволнованные вниманием Ластианакса, молодые маги раздулись от гордости и принялись взахлеб расписывать свои малозначимые обязанности, которые на них недавно возложили. Увы, все их шутки пропадали впустую. Ластианакс рассеянно слушал их россказни, а сам высматривал Пирру. Если бы она заметила, что он болтает с этими двумя…

Помимо тайнографа, переходившего от одного гостя к другому, прибыл лишь один высокопоставленный маг – Триериос, министр колоний. Ластианакс заметил его возле гидравлического органа: толстяк держал в каждой руке по кубку и кивал головой в такт музыке. Молодой человек извинился перед бывшими одноклассниками и ушел, а незадачливые маги с разочарованием смотрели ему вслед. Праздник только-только начался, но глаза у Триериоса уже помутнели от выпивки.

– А-а-а, Ластианакс! Идите сюда, – воскликнул он, фамильярно хватая юношу за плечо. – Красивая тога, – заметил он, мельком глянув на наряд молодого мага.

– Благодарю, – ответил Ластианакс.

Полный решимости не повторять свою ошибку с выбором одежды в день Состязания василевса, да еще и подстегиваемый замечаниями Аспази, юноша обратился к услугам известного портного. Битых три часа он простоял на табурете, решительно отвергая самые экстравагантные идеи маэстро («Поверьте, этот шелк в цветочек очень вам пойдет»), и в итоге получил сдержанную, но элегантную тогу полуночно-синего цвета.

– Даже и не скажешь, что вы с первого уровня, – продолжал Триериос с пьяной откровенностью. – Наверняка пользуетесь бешеным успехом у девушек.

Министр многозначительно «поиграл» бровями. Ластианакс вспомнил про Аспази и поспешно сделал глоток вина, чтобы поскорее изгнать из памяти эти воспоминания. Желание во что бы то ни стало соблазнить молодого мага появилось не только у сестры Пирры: в последнее время за ним с откровенным интересом наблюдали многочисленные дочки магов. Дважды ему пришлось спасаться бегством от вдовушек, пытавшихся зазвать его на семейный обед. Впрочем, юноша подозревал, что столь внезапный интерес к его персоне вызван только и исключительно его статусом министра, а вовсе не обаянием.

– Раз уж речь зашла о слабом поле, вот одна из его прекраснейших представительниц! – воскликнул Триериос, глядя через плечо.

Ластианакс повернул голову и увидел, как в зал входит Пирра в сопровождении Родопа. Однако Триериос имел в виду блондинку-служанку, которая шла к ним, неся поднос с напитками; Ластианакс уже видел ее во время Состязания василевса.

– Идите сюда, моя малышка! – воскликнул Триериос, маня девушку согнутым пальцем. – Я дам вам… это, – сказал он, ставя два пустых кубка на поднос. – И возьму… это, – добавил он, хватая два полных бокала. Когда служанка ушла, министр протянул один бокал Ластианаксу.

– За что выпьем, Ластианакс?

– За то, чтобы Совет приносил пользу? – проворчал последний.

На последних заседаниях все его предложения в лучшем случае вежливо игнорировались, а в худшем – с пренебрежением отвергались. Например, когда он предложил установить на каждом платном водном пути сети, чтобы фильтровать воду в каналах, главный казначей заявил, что это весьма дорогостоящая затея. Тогда Ластианакс решил оплатить установку сетей самостоятельно. Он не давал покоя чиновникам Магистериума и добился того, что пять из пятнадцати неисправных печатей очистки воздуха снова заработали. Эти начинания имели большой успех у простонародья. Тем не менее Совет оставался глух к идеям молодого мага и даже, казалось, возмущался его растущей популярностью. Один только Триериос его поддерживал.

– Ну же, ну же, не отчаивайтесь так быстро, – весело ответил Триериос. – Послужите в Совете с мое, тогда и получите право впадать в отчаяние. Вот говорю так, а сам думаю: как долго я еще там продержусь, – добавил он, мрачно глядя на дно своего бокала.

– Почему? – удивился Ластианакс.

– Вы и сами знаете почему. Совет все меньше интересуется судьбой колоний, – горестно проговорил Триериос. – Множество раз я просил василевса об аудиенции и напоминал ему, что именно из колоний мы получаем еду и вино, а он по-прежнему желает продать их Ликургу. Вам известно, что правитель только что променял полуостров Огиги на престарелую птицу рух? Да, мы только что отказались от самой богатой рудой колонии ради домашнего питомца.