Маги

– Мы так и подумали, – шепотом произнес Кеннет, решив не беспокоить Ингрид рассказами о том, как они вчера переживали, когда она пропала за гронгирейской границей. Конечно, ему было не понятно, как его сестра могла так поступить со своей семьей. Он бы ни за что на свете не стал заставлять своих родителей и братьев переживать то, что они пережили вчера вечером. Но также Кеннет понимал, что Ингрид жила совсем по-другому. В ее мире не было того страха за себя, за свою жизнь и за жизнь своих близких, который преследовал любого жителя Долины с самого детства. И он не хотел, чтобы этот страх появился. Поэтому Кеннет просто радовался, что его сестра вернулась невредимой оттуда, откуда каждого живого амальонца приходилось вырывать с боем или ценой огромного выкупа. Он до сих пор не понимал, как именно Ингрид относилась к своей жизни в долине, но если это обеспечивало ей безопасность даже на территории Гронга, то он не собирался раскрывать ей глаза на «истинную действительность».

– Расскажи, что ты видела в Гронге? – попросил он.

Ингрид пожала плечами:

– Море огней и ночь вокруг, такая, что, кажется, ее можно потрогать наощупь.

– Ты встретила там кого-нибудь из гронгирейцев?

– Троих стражников и Диану.

– Каких стражников? – осторожно переспросил он.

– Которые охраняют королевский замок. Они летают на чешуйчатых змиях, – уточнила Ингрид, скорчив брезгливую гримасу при воспоминании о желтых немигающих глазах, остановивших свой тяжелый обездвиживающий взгляд на ее единороге.

Кеннет с трудом подавил возглас ужаса, родившийся у него в груди.

– Не может этого быть, – выдохнул он, не веря своим ушам. – Ты хоть знаешь, кто это такие?

– Стражи короля Гронга? – попыталась угадать Ингрид.

– Стражи короля Гронга, – медленно повторил за ней Кеннет.

Он схватился руками за голову, не зная, что делать. Его колотило при одной мысли о том, что могло произойти с его сестрой, если бы в ней распознали амальонку. Сам он никогда не встречал змиев, потому что и близко не подбирался к королевскому замку. Но Тэган рассказывал ему об этих существах. Они казались людьми только на первый взгляд. Человеческая половина тела была придатком к основному змеиному туловищу. Сознание, казалось принадлежавшее всаднику, на самом деле было сознанием змия, холодным и бесчувственным. Трудно было найти более подходящих стражей для кого бы то ни было. У змиев абсолютно отсутствовали эмоции жалости и милосердия. Они убивали скрытым внутри головы жалом молниеносно и без раздумий каждого, вызывающего хоть малейшее подозрение. Кеннет понятия не имел, как Ингрид удалось остаться в живых после встречи с ними.

Он в отчаянии посмотрел на свою сестру, думая, что никогда не сможет быть спокойным за нее.

– Ты чего? – спросила Ингрид брата, видя, что он чем-то очень расстроен. – Ты думаешь, я не знаю, что от животных в них больше, чем от людей?

– Откуда ты можешь это знать? – удивился Кеннет. – Ты прочитала сейчас мои мысли.

Ингрид хитро улыбнулась:

– Хорошо, будем считать так. Неужели все еще спят? – спросила она, повернувшись к дому.

– Вряд ли. Когда я выходил в сад, мама уже готовила завтрак.

– Почему тогда никто меня никто не встречает? – она обиженно надула губы. – Неужели вы сердитесь?

Кеннет не нашелся, что ей ответить. Его спасло то, что на крыльце в этот момент появилась Беатрис.

– Кеннет! – позвала она. – Стол накрыт. Пойдем в дом.

– Мама! – Ингрид с возмущением поднялась на ноги, так что ее стало видно с крыльца. – А меня почему ты не зовешь завтракать?! Ты думаешь, я не голодна?

Беатрис ошеломленно смотрела на дочь:

– Ингрид, – только и смогла произнести она. Как только она это сказала, все остальные члены семьи Фаридэ тут же появились на улице.

– Ингрид! Ты вернулась! – раздавались их крики со всех сторон.

– Да я и не пропадала, – улыбалась она, чувствуя безмерную радость оттого, что ее семья вновь была рядом.

И только отец был настороженно серьезен.

– Давно ты вернулась в Амальон? – спросил он, пристально глядя на дочь.

– Еще ночью, – ответила Ингрид, не понимая в чем дело. – Ты сомневаешься в том, что это я? – спросила она шутливо.

– Да, – коротко бросил Филипп.

Все застыли как вкопанные. Беатрис вопросительно посмотрела на мужа:

– Я не чувствую ее, – пояснил он. Потом, чтобы всем стало понятно, что он имел в виду, Филипп Фаридэ провел рукой возле Ингрид, после чего все должны были увидеть ее ауру. Но этого не произошло. Воздух вокруг ее тела лишь слегка подрагивал, напоминая водную гладь, покрывавшуюся рябью от ветра.

– И что теперь? – неуверенно спросила Ингрид.

Филипп Фаридэ рассмеялся и обнял свою дочь:

– А теперь нам надо узнать, как ты это делаешь.

– Папа, – прошептала Ингрид отцу, так чтобы ее мог слышать только он. – Ты серьезно подумал, что это не я?

– Нет, конечно, – успокоил он ее. – Просто был отличный момент, чтобы хоть в чем-то застать тебя врасплох. К тому же мы очень за тебя переживали, но у нас нет даже возможности выказать тебе наше недовольство твоим безрассудным поведением. Ведь так?

– Подожди! – вмешался Тэган. – А где твое тонкое тело?