Магическая Практика

– Магия моей конфессии основывается на жестком контроле магического потока и, как следствие, блокировке эмоций во время магических ритуалов. Как вы, вероятно, знаете, у людей, которые сдерживают или блокируют эмоции, часто ощущаются боли именно в этой области тела. Видимо, поэтому маги Любережи ощущают магию, собственно, именно основанием шеи. Теперь скажите, вы что-то ощущаете?

Ладонь дракона неожиданно пододвинулась чуть выше, обхватывая мое горло, но он отпустил прежде, чем я даже успела испугаться, и как-то странно произнес:

– У вас очень тоненькая шейка…

– Что? – распахнув глаза, переспросила я.

– Просто отвлеченное замечание, – отмахнулся Черный дракон, вольготно размещая ладонь на верхней части моей груди таким образом, что фактически залез за ворот и теперь касался моей кожи. – Так что я там должен был почувствовать?

– Б-боль… – ощутив себя как-то неловко от его касания, настороженно ответила я.

И торопливо пояснила:

– Точнее, не то чтобы боль, но такое неприятное тесное ощущение…

– О, – перебил меня Владыка, – оно присутствует!

Теперь я застыла на миг, просто удивление было очень сильным, а затем, стремительно повернувшись, запрокинула голову и, глядя на дракона, воскликнула:

– Быть не может!

– Да знаете ли, – странно глядя на меня сверху вниз, напряженно отозвался Владыка, – сам удивлен.

Отрицательно покачав головой, я зажмурилась и постаралась вновь прочувствовать магию, расширив зону восприятия от ограниченного пространства до всего помещения. И вот теперь да, ощутила тянущую легкую боль внизу живота – тело среагировало на присутствие драконьей магии.

– Руку вниз верните, – потребовала я.

Дракон молча и даже словно с желанием подчинился, вновь разместив ладонь в самом нижнем отделе живота.

– Чувствуете? – спросила требовательно.

– Д-д-да, – с некоторой задержкой ответил Владыка. – Тянущее ощущение. Это ваш страх?

– Это моя реакция на драконью магию в данном помещении. Не убирайте руку, я сужу зону восприятия до этого кресла и круга, отделяющего его защитным барьером.

И, резко выдохнув, я ограничила территорию магического восприятия – тянущая неприятная боль исчезла мгновенно, сменившись безмятежным ощущением покоя.

– Так, – хрипло произнес Черный дракон.

Обернувшись, я посмотрела на него и спросила:

– Теперь вы понимаете, о чем я?

Владыка кивнул, не убирая ладонь, от которой мне там уже жарко становилось. То ли я так этого дракона ощущала, то ли он просто стал на порядок горячее. И меня очень удивило, что дракон продолжал смотреть на меня неотрывно, в то время как следовало бы уже заняться креслом. Определенно следовало. К тому же лично я понятия не имела, к чему нормальное и внешне очень удобное кресло еще и награждать заклинанием мягкости. И вот после этой мысли стало очень интересно поближе присмотреться к данному предмету мебели, но… но Черный дракон продолжал, возвышаясь надо мной, напряженно взирать на меня же, и в этих условиях ощущались какие-то опасения при малейшей мысли отодвинуться.

Исключительно из-за этих возникших непонятно от чего опасений я постояла немного и только затем тихо спросила:

– А вы помните, что у нас мало времени?

Дракон нахмурился и хрипло переспросил:

– Вы собираетесь погибнуть во цвете лет?

– Нет! – выдохнула я.

– В таком случае у нас времени более чем достаточно, – последовал ответ.

Но затем Владыка решительно стиснул челюсти и как-то рывком отстранился от меня, чтобы, обойдя так, словно опасался прикоснуться, подойти к креслу. Несколько секунд он молча смотрел на него, а затем в ладони дракона появился нож – одно движение, и жалобный треск материи ознаменовал собой кончину кресла нареченной Гаррата-Ррат-Эгиатара.

Этим тривиальным маневром Владыка в единый миг и вскрыл кресло, и раскрыл причину, по которой Ривэлл требовалось заклинание мягкости: под толстым слоем из четырех видов материи располагался странный деревянный механизм из маленьких полированных палочек, крепленных к крышечкам крохотных стеклянных контейнеров, в которых – и я отчетливо это увидела – хранилась копошащаяся жуткого вида субстанция, внешне походившая на живой черный песок, при виде нас торопливо сменивший цвет на серый.

Черная плесень!

В следующее мгновение Владыка схватил меня за руку и рывком оттащил от защитного круга близ кресла. Зло взглянул и, не говоря ни слова, с силой швырнул на тахту. И практически сразу вокруг нее вспыхнуло яркое, горячее белое пламя. Сильнейшее из всех существующих.

И вот только оградив меня от любой опасности, которую могла нести живая черная плесень, дракон зарычал, сжимая кулаки и с яростью глядя на весь этот ужас. Выругался на непонятном, видимо древнем, языке, глухо застонал, отвернулся и запрокинул голову, пытаясь выдержать этот удар. Удар чудовищного предательства.

Мне в этот момент было не легче, потому что не знаю, как Владыка, он, видимо, просто еще не понял, а вот я со всей очевидностью осознала: к созданию черной плесени приложили руку маги моей конфессии! Это осознание потрясло настолько, что я сидела совершенно оглушенная, безразличная к происходящему.