Магические ребусы (СИ)

– Джер, познакомься с моим кузеном Геаром, - официально представила Тильда, не обращая внимания, что бедняга кузен вообще-то обледенел и приплясывал, надеясь не получить обморожение нижних конечностей.

Парни с тоской посмотрели на неугомонную девицу, а потом неохотно начали стаскивать перчатки. С серьезными минами пожали руки. Не произнеся ни слова. Пожалуй, Бади в принципе не знал, что сказать, а Геар слишком замерз, чтобы расточать вежливость,и боялся открыть рот. Эпохальная встреча на морозе выглядела вызовом на магическую дуэль, нежели знакомством будущих родственников.

– сли вы закончили, можно в карету? - пробормотала я, потуже затягивая толстый шарф. - Холодно очень.

Забрались, расселись. Пол экипаа грело живое тепло. Сразу захотелось расстегнуться и прикорнуть. Я позволила себе откинутьcя на жесткой лавке и смежить веки. Щеки горели от мороза, спину ломило, как у столетней старухи.

– Чем закончилось дело жизни и смерти? – спросил Геар.

– Все выжили, - с закрытыми глазами пробормотала я. - Лимонная водичка оказалась живительной.

– Какое еще дело? – встрепенулась Тильда.

– С Дживсом и испорченным хлебушком, - туманно пояcнила я.

– Оно имеет какое-нибудь отношение к выбитым в общаге окнам?

– Нет!

– Ты ответила слишком быстро, - хмыкнула подруга.

К счастью, мы подъехали к таверне,давным-давно облюбованной адептами академии, и меня оставили в покое.

Должна признаться, что с окнами действительно вышла большая чепуха. Смотритель общежития, обнаружив побитые стекла, обвинил магистра-стихийника в порче замкового имущества, мол, так увлеклись вредители, что не заметили. Сначала тот пытался доказать, что во время демонстрации мог выбить только ректорские витражи, которые остались в целости и сохранности, но под потоком брани быстро сдался. Бросив напоследок, мол, хозяйственникам вообще повезло, что деь открытых дверей не закончился разрушением замка, он сбежал в элитные купальни в соседнем городе.

Если что, купальни – факт недоказанный. О них шушукались старшекурсники, что каждый год магистры всем составом, разумеется кроме дам, читающих лекции на факультете общей магии, празднуют в городских купальнях счастливое завершение «конца света». Некоторых преподавателей потом еще пару дней разыскивают по окрестным гостевым домам,иногда находят в обществе тех самых скромных незамужних профeссорш... Но не подумайте, будто интеллигентные дамы опустятся до парилок в городских купальнях и тем более до общества академических мужланов, умеющих разве что колотить старинные витражи и под дождем сжигать висящие на флагштоках брюки. Нет и еще раз нет!

В обеденном зале таверны неожиданно оказалось шумно и людно. По всей видимости, обреченные на домашний арест адепты надеялись,что слух о преподавательском загуле – вовсе не слух, а значит, устраивать облавы никто не станет, и сбежали из академии через «дыру» в заборе, щедро открытую надравшимся привратником. Свободных мест не нашлось. Нам грозило толкаться локтями с какой-нибудь хмельной компанией, но Геар что-то шепнул хозяину таверны – подозреваю, незаметно дал денег – и как по мановению волшебной палочки мы уже рассаживались за столом возле окна, подальше от сквозящей входной двери и кухни,источающей запах сгоревшего в жаровне мяса.

– Свиные ребра брать не советую, – немедленно ответила подавальщица на вопрос, что не стоит сегодня брать на ужин. – Остальное – не подгорело.

Кузены Юри с молчаливого согласия боевого мага, круглогодично сидящего на неизменной белковой диете, заказали «остальное не подгоревшее». Моего мнения насчет меню никто не спросил. Друзья считали, что девочка из восточных долин, где луковая похлебка считается праздничным блюдом, по определению всеядна. Впрочем, я такой и была. Вот оказался бы с нами Ботаник,точно получил бы тяжелое несварение только от вида скворчащей сковороды с истекающими маслом кусками мяса, лоснящимися жиром колбасками и сморщенными от жара сосисками.

Осенью, когда мы собрались на девичник, лемм заставил всю компанию жевать цветную капусту и запеченные на огне, обугленые с одного бока овощи. Поди, наш Качок до сих пор мысленно вздрагивает, вспоминая о тех «хлебосольных» посиделках, после которых тащил разомлевшего умника на закорках.

Пауз в застольной беседе почти не возникало, а если и повисало короткое молчание, то его быстро заполняли воспоминаниями о кровожадном кустике, к которому Джер Бади испытывал нежность. Когда еар, давясь смехoм, рассказывал о дерзком нападении мандрагоры на кота, здоровяк с гордостью прокомментировал: «Боец!». Мысленно я представила, как, отвешивая наивысшую похвалу представителю чужой флоры, выпускник училища боевых магов смахивает скупую мужскую слезу,и издевательски фыркнула. Конечно, здорово умиляться зубастому кустику, кoгда он цветет и зверствует на соседском подоконнике.