Магические узы

Профессор, быстро перебрав листы, вытащил из вороха копию генеалогического дерева, такие за серебряный четвертной составляли для всех желающих в любой конторе. Даже беглый взор на многочисленный род Гориана доказывал правоту Дока. При рождении самому великому и ужасному магу прошлого столетия, шестому сыну своих родителей, даже гипотетически не светило колдовать и, уж тем более, развязать мировую войну!

– Тогда почему аггелы пошли за ним?

– Аггелы восприимчивы к черной магии. Она для них, как леденцы для ребенка, вредна, но крайне соблазнительна, – снова неожиданный ответ, сбивший меня с толку. – Это может быть один аггел или целый народ.

– Без сомнения туман рассеялся, – пробормотала я сквозь зубы, злясь, на собственную недогадливость.

– Посмотри на фотографии, – кивнул Док, – ты видишь в них что-нибудь необычное?

Я внимательно изучила несколько снимков черного мага с нервным лицом и глубокими залегшими морщинами, тянувшимися от крыльев носа до уголков узких губ. Кривая длинная челка падала на лоб, выбритые виски. На всех изображениях Гориан складывал руки крестом.

И тут я заметила…

Сердце невольно екнуло. Длинные рукава старомодного одеяния на одном из портретов немного задрались, открывая широкие витки браслетов на обоих хрупких для мужчины запястьях.

Кажется, от моего лица отхлынули все краски. Док удовлетворенно цокнул языком:

– Да, именно его ты надела на руку.

– Этот браслет… – я не могла поверить, холодея внутри, – он принадлежал… Черному диктатору? Поэтому за мной охотятся?..

Водоворот мыслей захлестнул – паника, страх и в итоге горячее желание поскорее избавиться от украшения. Не произнося ни слова, Док кивнул. Тяжелая тишина наполнила зал, и в этот момент раздалось шипение. Мы вздрогнули и резко оглянулись. Закипевший суп, разбрызгивался по плите. Жирные оранжевые капли падали на каменный пол, моментально прожигая его. Дыры исходили зловонным дымком.

– У нас чай есть? – напряженно пробормотала я, не желая дегустировать забористого профессорского кушанья.

– Есть, – отозвался Док, поправляя очки. Он опасался приблизиться к кастрюле, пока ядовитый супчик плескался в разные стороны, оставляя после себя прожженные кляксы.

– А хлеб?

– Давнишний, – признался эскулап.

– А масло сливочное?

– Нет, маслице я в водичку для супчика бросил, – разочаровал он меня. – Похоже, оно-то и испортило заклинание.

– Тогда попьем чаю с хлебом, – предложила я, найдя наилучший выход, чтобы не умереть от голода.

Мы сидели на высоких табуретах за стойкой, заменявшей обеденный стол, и прихлебывали пустой чай, пахнущий соломой. Разрезать хлеб, давно превратившийся в камень, у нас не получилось, и теперь, отламывая по кусочку, мы размачивали его как сухарики. Учитывая зверский голод, на вкус оказалось не так уж и плохо.

– Украшения называют «браслеты Гориана». Их два, – Док кивнул на мою повязку. – Чтобы создать их и напитать мощью, Гориан сжил со свету всех родственников. В современность, наверное, его бы назвали серийным убийцей ведунов. По сути, браслеты являются объемным резервуаром, который даже посредственному колдуну дает силы, но превращает в существо уже мало походящее на человека.

– Почему? – я с аппетитом хрустела засохшим хлебом.

– Убийство – черная сила, она сводит с ума. Это моя теория, – тут же замахал он руками. – Гориан воспользовался и своим сумасшествием, и силой. Аггелы шли за ним, как послушные ягнята. Он был непобедим…

– Но ведь все равно война закончилась, – напомнила я.

– Даже объединившись, – мягко улыбнулся мне Док, как неразумному дитя, – народы не смогли бы победить аггелов. Это невозможно. Они единственные существа, которые пользуются природной мощью. Они впитывают ее из даже воздуха.

– В общем, бесы, – подсказала я точный перевод названия расы.

– Да, бесы, – согласился Док. – Если бы Гориан не застрелился в своем тайном бункере, то неизвестно, какую именно историю сейчас бы изучали в лицеях и университетах. К концу войны черная магия окончательно свела его с ума. Документы доказывают, что он предсказывал события. Некоторые воспоминания говорят, что Гориан умел читать чужие мысли, будто в голову забирался. Это, вероятно, было невыносимо для сознания. Он мечтал стать великим чернокнижником, но его собственная слабая душа подвела. Природу не обманешь, она не рассчитывала на такой запас.

Отставив кружку с чаем, с открытым ртом я слушала увлеченно говорившего Дока. Подобной лекции не найдешь ни в одном учебники или конспекте.

– Но, если эти браслеты такие опасные, то, как вышло, что сейчас один прилип к моей руке, а второй, вообще, утерян?

– Один браслет хранился в Историческом музее города, – Док заговорил теперь неохотно, складывалось ощущение, что он тщательно подбирает слова, будто шагает по зыбкой почве. – Его украли… – он замялся, а я насторожилась.

– Почему?

На добром бородатом лице профессора появилось страдальческое выражение. Определенно этого вопроса он боялся.