Магический спецкурс

Я поморщилась. Рассказывать не хотелось, но куда деваться? Все равно узнает, когда дело дойдет до разбирательства. Уж лучше я сама скажу.

— Я получила записку. От профессора Нота. Он приглашал меня на разговор к себе в кабинет.

Норман застыл на месте и обернулся, недоверчиво глядя на меня.

— Вы шли к Ноту? — уточнил он. Тихий голос и обманчиво спокойный тон не сулили ничего хорошего.

— Не злитесь, пожалуйста, — жалостливо попросила я. Если бы он сейчас начал меня отчитывать, я бы снова разревелась, а плакать уже надоело.

— Да что толку от моей злости? — Норман махнул свободной рукой и снова отвернулся. — Вы правы. Я вам не отец. И уж тем более не муж. Я вообще вам никто. — На этих словах его голос прозвучал уязвленно. — Я просто человек, который пытается вас уберечь, но вы, конечно, не обязаны ни слушаться меня, ни отчитываться передо мной.

Я остановилась сама и заставила его тоже остановиться.

— Профессор Норман, ну простите меня! Поверьте, я очень ценю вашу заботу. Вы даже представить себе не можете, как сильно. Я знаю, что это было глупо. Но я не столько хотела увидеться с ним, сколько просто сбежать с бала в более тихое место. Вы со мной говорить не захотели, а он пообещал кофе.

Норман громко фыркнул.

— Кофе он ей пообещал, — пробормотал он, пытаясь подавить улыбку. — Хорошо, хоть не мороженое. Можно подумать, вам десять лет… И я хотел с вами говорить, но дал знак, что лучше не сейчас. Ректор и так мне… Как вы это называете? Вынес мозг за наши танцы. Вот странно, — неожиданно возмутился он, — я все пять лет, что Нот преподает в Орте, пытаюсь обратить внимание ректора на его неподобающие отношения со студентками, которые нарушают все возможные правила и даже некоторые законы. Всем плевать. А я за десять с лишним лет один раз позволил себе… — Норман осекся и бросил на меня быстрый взгляд, как будто испугался того, что собирался сказать. — Позволил себе два невинных танца, — все-таки закончил он. — И ректор уже всполошился. Где справедливость?

— Не знаю. — Я хихикнула, ныряя вслед за ним в новый тоннель. — Но мне он тоже почему-то прочел нотацию только по вашему поводу. То, что я дважды танцевала с Нотом, его не очень-то взволновало. Возможно, дело в том, что вы старше.

Норман снова оглянулся через плечо и нарочито безразлично поинтересовался:

— А что именно он вам сказал?

— Что вы очень старый и несчастный, надо держаться от вас подальше, иначе мне будет очень больно.

Норман снова остановился и посмотрел на меня. В его глазах удивление смешалось с недоверием.

— Так и сказал? Старый и несчастный?

— Ну почти, — я смутилась. — Мол, вы намного старше, с тяжелым прошлым в анамнезе и весь этот багаж — неподъемная ноша для моих хрупких юных плеч.

Норман задумался на секунду, а потом согласно кивнул.

— В чем-то он прав. Не в том, что я стар, конечно. Но очень кстати, что весь этот багаж вы не планируете взваливать на свои хрупкие плечи.

Я промолчала. В отличие от него я уже не была так в этом уверена. И мне все больше хотелось узнать, что за багаж такой идет в нагрузку к Яну Норману. Вот только спрашивать не имело смысла, все равно не расскажет.

Норман вдруг опять остановился, но прежде, чем я успела спросить, в чем дело, он повернулся ко мне и зажал рот рукой. Успокоившееся сердце снова глухо стукнуло о ребра, а потом подскочило к горлу.

Я проследила за его взглядом и дернулась, попытавшись попятиться, но он держал крепко. Рука, зажимавшая рот, не дала вскрикнуть.

Грот, через который мы собирались пройти, был полон монстров. Они свисали с потолка, сидели на земле. Одни как будто спали, другие бесцельно бродили среди товарищей, словно искали подходящее место. Как Норман сумел сохранить самообладание, увидев их, я не представляла, но его спокойствие помогло мне взять себя в руки.

Он наклонился к моему уху и голосом, который был едва громче дыхания, сказал:

— Спокойно. Они нас не видят, но могут услышать или почувствовать запах. Если мы сейчас очень быстро и очень тихо уйдем, все будет хорошо. Понятно?

Я судорожно кивнула, и тогда он убрал руку. Вместе мы сделали несколько шагов в сторону, по широкому тоннелю с подозрительно ровным полом, который убегал куда-то под прямым углом к нашему прежнему маршруту Хотелось спросить, сможем ли мы выйти из подземелий как-то иначе, но я понимала, что сейчас не время для разговоров.

Норман шел вполоборота, стараясь не выпускать из вида поворот коридора, в котором могли появиться монстры, если все-таки учуяли нас. Одной рукой он продолжал сжимать мою ладонь, а другой держался за рукоять меча, но из ножен не вытаскивал. Видимо, чтобы не шуметь. И моя, и его обувь позволяла ступать беззвучно, поэтому у нас имелись все шансы медленно и осторожно убраться подальше, не привлекая к себе внимания. Если бы только это не был самый неудачный день в моей жизни.