Магический Театр

прямым, - по форме мы занимались в психоаналитически ориентированной группе,

которая для конспирации называлась «группой общения» при одном из Домов Культуры.

В групповом процессе ощущался аромат таинственности и «подпольности»

происходящего и это было дополнительным стимулом для вдохновения. Был в нашем

взаимодействии еще ряд важных моментов, которые я не буду называть просто потому,

что они потребуют длительных и пространных объяснений, в которые мне очень не

хочется пускаться.

Скажу лишь о результате: очень многие факторы, сведенные вместе Александром

Марковичем (скорее всего – неосознанно, хотя может я и ошибаюсь), и создали почву для

«магического» научения тем двум простым и очень важным вещам. Жизнь и я сам стали

для меня еще более интересны, причем интересны непосредственно. Обычно человек все

равно занимается только этими двумя вещами - Жизнью и собой, но опосредованно –

через какой-то вспомогательный интерес, связанный с работой, межличностными

взаимоотношениями, в конце концов, через ту же психологию, экстрасенсорику, магию

или религию. Проявление непосредственного интереса – редкость; этому невозможно

научить при помощи психологических методик, произойти это может только при

совмещении определенных факторов, которые не вычислить умом и не выстроить

логически. Тем не менее, Бурковский, а за ним и Эткинд сделали это для меня, хотя,

может быть и не ставили сознательно таких задач.

Еще двум замечательным людям я обязан повороту моей жизни в совершенно новое

русло. И, опять таки, осознавать это я начал не сразу, ведь поворот этот происходил

плавно и медленно, в течении нескольких лет. Но основные вехи в моем новом жизненном

русле были расставлены как раз при помощи Александра Павловича Марьяненко и

Георгия Владимировича Гальдинова.

Работали они совершенно по-разному, непохожими были методы, противоположными

были стиль и манеры поведения. Вообще работали они оба очень ярко и самобытно, – я

никогда после не встречал ничего похожего. Насколько я понял из намеков Георгия

Владимировича, оба они были из одной команды и какими только вопросами в разное

время не занимались. Это были исследовательские и образовательные программы,

серьезное лечение онкологических и других больных, психотерапия. Георгий

Владимирович, на момент нашей с ним встречи, вел какие-то исследования на базе

Института Экспериментальной Медицины по изучению паранормальных явлений. Кроме

того, у этих людей были потрясающие наработки по вопросам развития личности.

Несколько лет (опять же по намекам – они не любили говорить о себе) они работали с

космонавтами, разведчиками, и другими, весьма серьезными людьми. Информация по

этим вопросам до сих пор засекречена, но тот ее срез, с которым меня знакомил, в

основном, Георгий Владимирович, и сейчас производит на меня мощное впечатление, так

что, когда кто-то начинает вдохновенно говорить о разных новомодных «грандиозных»

психотерапиях, я лишь тихонько улыбаюсь.

Итак, шел 1987 год. За три года, которые были посвящены индивидуальному и

групповому психоанализу, я существенно изменился, появилось главное – устремление к

самопознанию и самоизменению. Но я, хотя и умудрился к тому времени жениться,

оставался этаким домашним – тепличным мальчиком, которому еще очень не хватало

многих мужских и человеческих качеств. Это меня удручало, и я пробовал делать какие-то

самостоятельные усилия к изменению, которые возможно, так ни к чему бы и не привели,

если бы зов Реальности еще раз достаточно громко не напомнил о себе. Где-то в конце

зимы меня вдруг начали регулярно посещать мысли о смерти и вообще всякие

инфернальные настроения. Такое у меня было несколько раз в детстве (кстати, многим в

8

детстве знакомы подобные переживания), обычно ночью, когда перед самым засыпанием

вдруг насквозь, как ледяным ножом пронзает мысль, что вот однажды, неизбежно

наступит время когда я, тот самый единственный и неповторимый я - умру, исчезну

навсегда, никто и ничто не поможет избежать этого непостижимого и неотвратимого,

бесконечного нуля, который все равно наступит, - и бежать некуда, хоть головой о стенку

бейся. Леденящий ужас, холодный пот, мелкая дрожь, - и крикнуть бы «Помогите!», - да

что толку; в общем, - постучав часик - другой зубами, проваливаешься в зыбкий сон. Так

вот, в детстве было такое несколько раз, а тут вдруг каждую ночь стала происходить

подобная канитель. Промаялся я так пару месяцев, а потом случился в моей жизни

Александр Павлович…

Маленькая комнатка в квартире на Обводном канале. Крепкий седой бородатый

мужик (именно так я его воспринял) лет сорока пяти. Несколько секунд – пристальный,

изучающий взгляд поверх очков.

- «Проходи, ложись на диван», – достает из ящика какие-то странные приборы,

надевает на меня резиновую шапочку как для энцефалографии, закрепляет два электрода

на правой стороне головы – один на лбу, другой на затылке. Все это без объяснений и без

вопросов. Я ничего не понимаю. Начинает бешено колотиться сердце.

- «Чего испугался –то?», – с презрительной интонацией.

Не зная, чего ответить, бормочу чего-то вроде:

- «Неужели я теперь изменюсь?»