Магический Театр

этапы, этапы – на ступени и так далее, вплоть до самых элементарных действий. Дальше

был план на год, на месяц, на неделю и на каждый день. В таком режиме я прожил где-то

полгода, а затем забросил все сразу и забыл эти планы. Недавно я нашел на антресолях

свой глобальный план и с удивлением обнаружил, что по большому счету, все, что я

хотел, – свершилось, правда, многое совсем не так, как я вначале предполагал.

Параллельно рос интерес к устройству мира. Если вначале я поступил в Институт

Точной Механики и Оптики на специальность «оптико-электронные приборы», то на

третьем курсе перевелся на кафедру «квантовой электроники» и очень всерьез занялся

физикой. Причем, интересовали меня не прикладные задачи, а глобальные: теория

элементарных частиц, квантовые поля, физический вакуум, астрофизика и космология,

теория хаоса и самоорганизующихся систем… Основной направляющей силой являлся

интерес к устройству мира, но и не только он: энергии прибавляли тщеславные помыслы –

я мечтал построить единую теорию мироздания. Верил в возможность этого на полном

серьезе. Огромное количество книг и статей поглощал я по этим вопросам. Почти каждый

день с утра и до позднего вечера, включая выходные, я сидел то в институте, то в

Публичной библиотеке… Я неверно сказал, что все дни напролет занимался физикой.

Столь же значительное время поглощала психология, причем не только теоретическая, но

и практическая. Я ходил на множество групп: психотерапевтических, личностного роста,

посещал семинары по новым для России направлениям психологии, которые к концу

восьмидесятых стали проходить все чаще и чаще, были какие-то лекции, кружки,

приезжали психотерапевты из Франции, Англии, Германии и Штатов…

Потом была группа С.В. Эта группа привела к резкому смещению акцентов в

мировоззрении. Резко забросив написание диссертации по физике, продолжая появляться

на работе в институте лишь формально раз в неделю (а я считался теоретиком и мог себе

14

позволить такой режим, так что был разоблачен только через полтора года), я сделал

выбор в сторону занятий психологией, йогой и собственно своей жизнью…

Невротические явления постепенно прекратились и я начал наслаждаться жизнью и уже

систематически работать над собой. Свободного времени было предостаточно. Почти

каждый день проявлялись какие-то возможности и открытия в себе, в изучении все новых

и новых областей психологии, появлялось множество интересных знакомств. Я не смел

еще мечтать, что буду психологом, но изучал предмет все более серьезно. Периодически я

ходил все в ту же Публичку, но читал теперь уже не физическую литературу, а

англоязычные журналы по современным видам психологии и психотерапии. Пытался

даже переводить для себя «Психологию и Алхимию» Юнга, так как был увлечен идеями

коллективного бессознательного. За всем этим стояли попытки все глубже и тщательнее

разобраться в жизни. Те методы, приемы и упражнения, о которых я узнавал через

литературу или на семинарах, я тут же применял к себе, а также и к некоторым знакомым,

которые стали обращаться ко мне, как к психологу, хотя образования я еще не имел.

Все более необычным становился мой режим дня: году к восемьдесят девятому я

дошел до такой ситуации, что пять – шесть часов занимался практикой утром и два-три

часа вечером. А днем читал литературу и посещал группы и семинары. Причем, никто

меня не заставлял, никто не давал задания, меня не подгонял уже недуг: мне было просто

интересно и радостно, жизнь раскрывалась через практику и общение все новыми и

новыми гранями. Во всем этом не было надрыва и напряга – было очень интересно и

чувствовался эффект – я становился все крепче и здоровее, устойчивее и спокойнее. В это

время появились лекции по оккультизму и эзотерике, - это был новый аспект жизни. В

таком ритме я жил года четыре. Это был очень яркий и счастливый период жизни, все, что

происходило, сопровождалось порывом вдохновения и радости. Пробуждались все более

тонкие и глубокие чувства. Мир, люди, с которыми я общался открывались во все более

ярких красках. Как будто я вышел из спячки, с глаз спала какая-то пелена. Появилось

доверие к жизни и любовь…

Это было, наверное, общим настроением того времени – конца восьмидесятых –

начала девяностых. Люди выходили из подполья и начинали дышать полной грудью. И

все это еще не обрело пут коммерции, не стало элементом массовой культуры. Я могу

привести метафору, как тогда воспринималась жизнь: ясное, солнечное, теплое и веселое

весеннее утро, наполненное щебетом птиц, свежим воздухом, молодой зеленью и

ароматом счастья…

На фоне жизни, которую я сравнил с сочной метафорой весеннего утра, что

называется, «поперли состояния». Первое сильнейшее переживание произошло через

несколько дней после того, как я получил буклет про изменение жизни. Это переживание

-некий внутренний взрыв в безграничность, взрыв счастья, ощущение себя всем миром,

самой любовью, причем, любовью экстатической, безумной…

Очень яркой страницей того времени была группа Димы Касьянова. Это была группа,

где изучался Транзактный анализ, причем не в форме популярного изложения, а в очень