Магия и кровь

Двери лифта раздвигаются, и я вижу бабушку, Кейшу и Алекс. Мои двоюродные по-прежнему в костюмах для Карибаны, даже головные уборы на месте. Макияж размазан, а купальники в блестках выглядят слишком легкомысленно с учетом обстоятельств. Бабушка, как всегда, держится гордо и царственно.

Джастин откашливается:

— Вы здесь, чтобы помочь провести церемонию посвящения в матриархи, поскольку я не сумел поймать Вайю до того, как она пройдет Призвание. Она примет этот титул от Авы, получит право загадать желание — и попросит дар как у ее тетушки Элейн. Любые попытки этому помешать приведут к неприятным последствиям для Иден.

Его объяснения просты и лаконичны. Он не упомянул, что для того, чтобы я получила титул, бабушка должна умереть, однако не забыл о гнусной угрозе в адрес моей сестренки.

Вот только бабушка — матриарх. Наверняка она знает десяток других способов обеспечить Джастину требуемое.

— Я уверена, что у бабушки есть в запасе другие чары, которые мы можем применить с той же целью.

— Нет, — бесстрастно говорит бабушка.

— Наверняка есть другая церемония и другие чары! — не сдаюсь я.

— Есть два способа получить дар предка: естественным образом, с течением времени, или попросив предка об этом. Если бы у нас были другие способы обеспечивать себе сильные дары, нам не понадобилась бы ничья помощь. — Бабушка шагает ко мне. — Зачем мою внучку подсоединили к этой штуковине? — Она показывает на Иден.

Я никогда не слышала, чтобы бабушка так ее называла.

Иден прижимается лицом к стеклу, плачет и зовет бабушку. У меня щиплет глаза.

— Чтобы заручиться вашим согласием, — отвечает Джастин бабушке.

Нет, это не взаправду. Такого не может быть. Наверняка есть какой-то выход из положения.

— А твой дар? — шепчу я так, чтобы слышала только бабушка.

Она тихо смеется — и больше ничего.

Джастин снова откашливается и стучит по своему запястью — по тому месту, где у нас трекеры.

— Это на случай, если вам вздумается сделать что-то неуместное.

Я смотрю на трекер. Я еще не свыклась с мыслью о том, что теперь я колдунья, но, если бы на мне его не было, я бы, конечно, попыталась исподтишка что-нибудь сделать. Для крови можно, например, прикусить щеку. Но даже если бы я его сняла еще дома, Джастин наверняка нацепил бы на меня другой. Его запасов хватило на всю мою семью.

Обе руки у Люка трясутся — с такой силой он стиснул кулаки.

— Вы обо всем мне врали, — шипит он на наставника.

— Иногда ложь — это просто возможность подсластить горькое лекарство, чтобы легче его проглотить. Ты бы никогда не согласился сделать то, что нам нужно сейчас, ради научного эксперимента. Для этого ты слишком мягкосердечен. Это не недостаток, просто сейчас некстати. — Джастин машет мне. — Ну что ж, вставайте в круг и приступайте. Я дам вам массу времени попрощаться, никакой спешки. Но даже не рассчитывайте уйти сегодня отсюда, не проведя церемонию.

«Нет!»

Я смотрю на бабушку. Она должна знать, как выйти из положения.

Хоть что-нибудь.

Алекс и Кейша смотрят на нее точно так же.

— Бабушка… — говорит Алекс.

Кейша переводит взгляд с меня на бабушку и обратно:

— У вас ведь есть план, да? Как нам выкрутиться?

Я не хочу, чтобы бабушка умерла.

Кто будет ворчать, чтобы я не забыла вовремя развезти заказы?

Кто будет командовать в кухне, пока мы все утром собираемся по делам?

Кто будет вместе со мной готовить бейки и бакаляу на рождественский завтрак?

Кто будет моей бабушкой, если ее не станет?

Наверное, глаза у меня блестят от слез, потому что бабушкин взгляд в ответ теплеет. Она обводит жестом нас с Кейшей и Алекс.

— Хватит тянуть резину. Вставайте в круг, — говорит она своим обычным командирским голосом.

— Пожалуйста, перестаньте, — просит Люк Джастина. — Мы можем изобрести способ передать дар, не проводя церемонию.

Его покровитель громко вздыхает.

— Мне так и не удалось тебя этому научить. Научный прогресс не дается бесплатно. Исследования не всегда бывают этичными. Мысль, что это не так, — самообман. — Он показывает на Люка. — Этично ли было забрать тебя из родительского дома и привезти сюда? Вероятно, нет. Однако, если когда-нибудь ты благодаря всему, чему тебя здесь научат, изменишь будущее генной инженерии, разве это не означает, что дело того стоило? Вот та деталь большой картины, которую ты вечно упускаешь.

— А что я теперь не могу даже поговорить с родителями нормально, не поссорившись, — это тоже неважно? Что я забыл родной язык, потому что вы сказали, что это не имеет значения? Выходит, последствия ничего не значат, лишь бы результат был хороший?

— Какой ты все-таки идеалист.

— Вы хотите, чтобы бабушка Вайи умерла ради того, чтобы она сама могла получить какой-то там волшебный дар, — и при этом называете идеалистом меня?

Джастин смеется, громко, гулко, так сильно, что даже хватается за живот.

— Потому-то я и выбрал тебя своим преемником. Ты никогда не боишься указать мне на недочеты.

Во мне пробуждается надежда. Я круглыми глазами смотрю то на Люка, то на Джастина. Чтоб меня хакнуло, неужели Люк и правда сумел его убедить?