Магия и кровь

Я судорожно глотаю, чтобы меня не вырвало, и бреду к компьютеру Джастина. Нажимаю кнопку, открывающую стеклянную загородку, и кладу на нее пресс-папье, чтобы дверь больше не закрылась. Вхожу в загородку и хочу отсоединить Иден от аппарата — но оказывается, что она уже отключена. Я таращусь на Люка, который все смотрит на тело Джастина.

— Я выдернул провода, пока он отвлекся на то, чтобы проверить твою ДНК после обряда, — шепчет Люк. — Я просто… не успел тебе сообщить.

Я кусаю губы и протягиваю Иден руку. Люк пытался нам помогать — до самого конца. Пальцы Иден сплетаются с моими, и мы выходим из загородки.

Мои ладони еще сочатся кровью, и я представляю себе, как тела бабушки и Джастина сгорают и обращаются в пепел. Потом извлекаю из бабушкиных костей железо и создаю ей металлическую урну.

Телу Джастина я таких почестей не оказываю. Улик оставлять нельзя. Я проделываю дыру в окне и выгоняю туда весь его пепел. Пусть развеется по ветру. Его бионические линзы мне уничтожить не удалось. Они лежат на полу. Это все, что от него осталось.

Алекс берет бабушкину урну дрожащими руками, Кейша смотрит на меня разинув рот. Такого колдовского диапазона у нас никогда не бывало.

Мама Джова говорила, что все изменилось, когда она поняла, что такое на самом деле магия. Когда осознала, что без ограничений чистоты и нечистоты хороший колдун может стать великим. Наверное, это она и имела в виду.

Я шагаю к модели «Ньюсапа» — и спотыкаюсь. Поднимаю руку и пытаюсь разрезать небьющееся стекло, но ничего не получается.

Ноги у меня подкашиваются. Алекс и Кейша подхватывают меня, не дают рухнуть на пол. Даже Иден изо всех силенок помогает мне подняться.

— Нам надо забрать модель.

— Зачем? — Глаза у Кейши круглые и недоумевающие.

Я не отвечаю. Только смотрю на нее в ответ. Она словно бы понимает меня — хотя на самом деле нет.

— Алекс, помоги разбить стекло.

Кейша поднимает окровавленную руку, Алекс следует ее примеру. Вдвоем им удается разрезать стекло на витрине, в которой стоит «Ньюсап». Половинки со стуком падают на пол.

Алекс отпускает меня, чтобы схватить модель и пульт, а бабушкину урну вручает Иден, которая сжимает ее в ладошках. Я всем весом опираюсь на Кейшу и смотрю на Люка:

— Как мне выпустить остальных?

Люк разворачивается ко мне — и передо мной Люк в момент нашей первой встречи. Нет, не только. Это Люк, которого я себе представляла, — Люк, узнавший всю правду. Губы кривятся от ненависти, глаза сощурены.

Он наконец выходит из кабинки и направляется к экранам Джастина. Быстро набирает что-то на клавиатуре. На одном из экранов появляются мои родные — и дверь их стеклянной клетки открывается. Люк берет со стола Джастина беспроводной микрофон и говорит в него:

— Ваши родные сейчас выйдут. Ждите их на улице.

Я восхищаюсь твердостью его голоса. Тыльной стороной ладони Люк вытирает слезы с лица.

На экране видно, как мама с тетей Мейз первыми выбегают из стеклянной камеры.

Люк тут же опускается на пол там, где только что лежало тело Джастина. Подбирает бионические линзы, принадлежавшие наставнику, и бережно сжимает в руке.

— Пошли.

У лифта я останавливаюсь и смотрю на мальчика, в которого умудрилась влюбиться:

— Я прошу прощения. Честно. Только не забывай, что мы оба кого-то сегодня потеряли.

Люк качает головой:

— Ты потеряла кого-то. А я — всех на свете.

Я вхожу в лифт, но Люк не поднимает головы. Остается сидеть на месте, и в щелке между задвигающимися дверями мне кажется, что он становится все меньше и меньше. И вот я уже смотрю на сталь.

Между мной и Люком все кончено.

Начинается что-то другое.

* * *

Вечером я скачиваю приложение в телефон и включаю модель «Ньюсапа». Глаза робота распахиваются, и неожиданно оказывается, что они серо-голубые, — и от этого у меня сжимается сердце.

Заметив меня, робот сощуривается и рычит:

— Что ты со мной сделала?

Голос у него неживой, механический, но тон знакомый.

— Я сделала так, чтобы ваши мечты сбылись.

Глава тридцать четвертая

Яплаваю в безбрежном бассейне. Но у нас не хватило бы денег на такую огромную ванну. Ноги у меня касаются дна, руки я скрестила на груди, чтобы не задевать локтями бортики.

Я все вспоминаю, как кровь из моей ладони обвивает и стискивает шею Джастина. Это не безликий незнакомец, смерть которого я наблюдала в подвале. Джастина я знаю. Да, я не убила его — но уничтожила.

Прошло недели две с тех пор, как мы выбежали из белого кабинета с моделью «Ньюсапа» и бабушкиной урной, оставив там Люка. Я никогда не слышала, чтобы мама так рыдала. Тетя Мейз отбежала от нас подальше, и в небо ударили языки пламени. Дядя Катиус потом несколько дней просто молчал.

А Кейс…

Она почти не выходит из комнаты. Ей не удалось даже сообщить в «Ньюген», что она отказывается от стажировки.