Магия и пули

Разведка доложила, что у кайзера осталось всего три или четыре магических взвода, возглавляемых магистрами. Каждый может обеспечить прорыв фронта на участке в пару километров. Кроме того, немцы изменили тактику: проламывают нашу оборону и пускают вглубь русских земель конницу. Та производит опустошение. У немцев стало меньше ресурсов, чем в первые дни войны, но российские тоже иссякают. Безвозвратные потери составили свыше миллиона человек, сказывается нехватка оружия. Промышленность переходит на военные подряды, но не хватает времени… Потому эшелонированной обороны между Вильно и Ригой не наладить. Прорвавшихся на простор кайзеровских всадников перехватывают с трудом.

В тоже время единственный пластунский отряд с единственным же Осененным, имеющим опыт в истреблении германских магистров, загорает под Яновым, — прочел меж строк Федор. Хмыкнув, подумал про себя: а кто его сюда направил? Просился на германский фронт, в ответ услышал: без сопливых обойдутся. Его идея хороша, но воплотят ее другие. С его Щитом лишь австрияков по тылам гонять. Да что теперь…

В письме император не приказывал, просил: при первой же возможности скорее поспешать на фронт к Брусилову, принявшему командование вместо раненого Сиверса. Пожалуйста!

Федор провел ладонью по лицу. Теперь понятно… Такое письмо нельзя хранить как сувенир. Георгий не просто обращался к ним за помощью, он душу изливал. И монархи порой исповедуются. Но, не дай Бог, письмо попадет в чужие руки, да еще — в газеты, неприятностей не оберешься. Свидетельство о слабости духа императора стране на пользу не пойдет.

Князь извлек зажигалку и подпалил нижний край листков. Когда они, почернев, упали на траву у входа, полковник растер их сапогом и тут же напомнил:

— Вскрывайте второй пакет, капитан.

Внутри пакета оказалась бумага с гербом и печатью. Когда Федор пробежал ее глазами, Друг прокомментировал:

— То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. Ришелье. Знаменитая фраза из романа «Три мушкетера». Георгий даровал тебе примерно такие же полномочия. Ты в полном праве приказать великому князю Борису чмокнуть тебя в зад.

Фельдъегерь удалился, а Федор вытянулся на ложе, затеяв внутреннее совещание: как дальше?

— Что делать — выбор невелик, — ответил Друг. — Ну, покатаемся на байках денек-другой, немного постреляем. К автоматам, кстати, патроны на исходе. Парни дорвались — высаживают по целому магазину. С патронами засада — не поставляют их на австрийский фронт. Здесь армия с винтовками воюет. А ты что предлагаешь?

— Команда не готова. Нам бы месяцок еще чтоб людей поднатаскать. Георгий же недели не дает. Придется собираться. Как ты когда-то говорил? Не напился — не налижешься? Согласен?

— Некуда деваться. Бери, Федя, «грамоту Ришелье» и топай в штаб полка. Чтоб сейчас же приняли приказ — подать к утру транспорт до вокзала Львова.

— Интересно, — подумал Федор, надевая сапоги. — Голощапов обрадуется, что от нас избавился, или огорчится, что я забрал пластунский взвод?

Полковник же даже попрощаться не явился. Один ручной пулемет Федор подарил Шкуро для «Волчьей сотни». Обнялись и разошлись — каждый своей дорогой.

* * *

Услышав шокирующую весть, кайзер вихрем ворвался в угловое здание на Альбертштрассе в Берлине. В сердцах расшвырял часовых ударом воздушного кулака. Те даже не успели взять на караул.

— Где? — рявкнул на встречавшего его адъютанта начальника отдела разведуправления Генштаба.

— У себя в кабинете, Ваше Императорское Величество… — проблеял бледный, словно флаг капитуляции, офицер. Этот отдел, выведенный из общей структуры Вальтера Николаи, подчинялся Вильгельму напрямую, потому что имел единственную задачу: изловить и доставить в рейх Юсупова-Кошкина.

Кайзер, не снижая аллюра, взлетел на второй этаж и устремился в приемную, а оттуда — в кабинет майора.

Тот уронил голову на письменный стол, нелепо поблескивая лысиной в лучах солнца, прибивающегося через неплотно задернутые шторы. Под головой расплылось еще довольно свежее красное пятно, дотянувшееся до разбросанных документов с грифом Streng Geheim (совершенно секретно). Рядом валялся револьвер.

Не обращая пока внимания на бумаги, кайзер приподнял тело за плечо и содрал с мундира артефакт. Как и у большинства руководителей разведки, амулет был отмечен символом ментальной магии. С момента самоубийства прошло всего лишь полчаса или даже меньше. Вильгельм почувствовал легкое трепыхание в руке, будто сжал пальцами мелкого окунька. Силы особо не прибавилось, но, как говорится, магии много не бывает, пригодится любая.

Затем он принялся просматривать документы и пожалел, что негодяй ушел из жизни столь легко. Если бы правда вышла наружу раньше, он узнал бы, что смерть еще нужно заслужить!

Отдел исправно отчитывался утром и вечером, что объект находится на Сестрорецком заводе безвылазно, занимается самозарядной винтовкой, гранатами и приборами связи. К его поимке все готово, пусть только нос покажет за забор, а уж мы его…