Магия Мериты

Но звездолетам нужны Маяки. Иначе они затеряются в пространстве. Козачи, не сумев направить своих агентов на все звездные корабли, пытаются надежно подчинить себе каждый космический диспетчерский пункт. Уничтожают Маяки Простаков. Тайная война уже идет. Впрочем, почему «уже»? Она всегда шла. Просто я раньше этого не знал.

Я Кот. Я согласился выполнять кое-какие просьбы Серого не для того, чтобы существовать этим, а чтобы хоть изредка встряхиваться, проверять, остался ли у меня еще порох в пороховнице, не оскудели ли мои нуситские таланты. Я делаю только то, что хочу. Никто мне не указчик. Даже Серый. И все же с Роком мы как бы в разных лагерях. По логике вещей я не имею права помогать ему. Но я плюю на права. Я сообщаю, что у меня на Квартаре не все корешки вырваны. Открываю связь. Это как раз в том секторе, что так волнует Рока. Но пусть пользуется явкой осторожно. Маяк надо оберегать.

Рок светлеет. Я рад помочь ему. Еще мне нужно выяснить, не наступлю ли я на ногу Умнику, и вновь начинаю пытать Шара.

Да, Умник. Не время ему сейчас болтаться невесть где. Не нужно было лететь. Однако кому, спрашивает Шар, Умник мог доверить такое важное дело? Он всегда самое трудное взваливал на себя. Потому как Умник.

Факты пока говорят за то, что Умника самого взяли в оборот. Официальный отчет Инспекции не пришел, хотя о его содержании знают. Стало быть, Серый и тут вмешался.

Я рад, что не затрону Умника. Он мой друг. Как и Рок, Шляпа, как все наши ребята. И мы выпиваем с Роком за наше содружество по полному. Потом поднимаем полные за Толстяка. Он нам нравится. Мы будем оберегать его на первых порах. Вот было бы здорово, если б он остался с нами. Навсегда, как некогда это сделал Шар.

Вэр

Илвин вывел их к Сигме раньше, чем начинка звездолета успела превратиться в труху. Они оказались фактически дома, в хоженой-перехоженой зоне пространства, где частенько можно было встретить даже полностью автоматизированные межзвездные транспорты. Дальнейший полет не должен был доставить каких-либо затруднений, и Астаройт, вволю налюбовавшись знакомыми созвездиями, объявил трехдневный аврал. Он не хотел оказаться в порту Ценодва на корабле, дышащем на ладан.

Вэр, невольно разделяя общее приподнятое настроение, посвятил это время напряженной работе. Комментарии из меритского Информатория, собственные критические заметки по поводу жалкой диссертации Гуго Ван Теренса и многолетние полусознательные размышления сложились в один тугой узел, породив целый клубок новых идей. Распутывая его, он вначале изумлялся неожиданностью получающихся выводов, потом забеспокоился: что-то было не так. Если ты увидел то, что другие не разглядели, еще не означает существования твоего открытия — а вдруг это просто мираж? Если ты дошел до мысли, что все дураки, а ты гений — скорее всего, тебе следует обратиться к психиатру.

Так и не разрешив сомнения, Вэр набросал черновой вариант статьи, пытаясь логичнее изложить результаты своих изысканий. Придирчиво обдумывая получившееся, он пришел к выводу, что его материалы открывают новое направление в экономической науке. Приятно, конечно, но как легко, наделав тривиальных ошибок, «потерять лицо» ведущего специалиста в своей профессиональной области. Какая ответственность ложится на него! Следует проверять и перепроверять новые теоретические построения… Закончить этот труд, вероятно, удастся только дома, после необходимого обсуждения с коллегами. Пусть пока материал отлежится, надо подумать, как смягчить его революционный замах. А вечер перед последним надпространственным прыжком он проведет в кругу своих новых друзей.

И все же я молодец, думал Вэр, спускаясь в кают-компанию. Много значит сама постановка новых вопросов. А если хоть что-то окажется верным из того, что у него проклевывается…

— Ты несешь себя как сосуд, доверху наполненный драгоценной влагой, боясь расплескать, — встретил его Рюон верной фразой. Илвин, сидевший рядом, не обратил, естественно, никакого внимания на чувства координатора. — До чего же ты додумался?

Только этого вопроса не хватало Вэру до полного счастья, и он как мог поделился своей радостью. Рюон, повергнутый в изумление первыми же словами, стал внимательно слушать и быстро схватил суть.

— Так, ты утверждаешь существование связи между темпом общественного прогресса и объемом социума, — Рюон невольно копировал стиль координатора. — Малые группы людей со временем замыкаются в себе, а их хозяйственная и культурная жизнь впадает в застой. Полнокровные общины быстро развиваются. Однако если государство чересчур многолюдно, падает качество управления, кипение человеческих страстей питает самое себя, что также ведет к застою. И ты можешь подтвердить это с цифрами в руках?

— Да, могу. Зависимость многофакторная, чувствуется довольно сложное влияние уровня производительных сил, определенно есть давление и культурного начала. Известные и широко используемые методы анализа здесь малоприменимы, поскольку это фактически новая область экономических исследований.