Магия моего мозга. Откровения «личного телепата Сталина»

Профессор, запинаясь, объяснил, что, пока я лежал, как мертвый, многие предметы приходили в движение — стулья, книги, приборы. Один из стеклянных колпаков разбился, с силою ударившись об стену, и осколком порезало щеку Марселю.

И только один лама был доволен: он ласково щурился, кивал мне одобрительно и прищелкивал языком — «Большая сила! Очень большая!»

Норбу Римпоче пожелал поговорить со мной в уединении. Доктор Ости любезно предоставил нам свой кабинет.

Лама начал издалека, сначала выразив свое приятное удивление тем, что и в Европе есть люди, не чуждые духовной практики, затем помолчал и сказал негромко:

— Способен ли ты видеть то, что есть и чего нет? Можешь ли прозревать случившееся вчера, и то, что произойдет завтра?

— Предсказывать будущее? — перевел я его словарные изыски на язык европейского упрощения.

Лама улыбнулся и покачал головой.

— Предсказатели — это чернорабочие судьбы. Они видят туман, в пелене которого скользят полуразличимые фигуры, и гадают о том, что явил им промельк грядущего. Но зрящие мглу не увидят того, что скрыто в потемках. И лишь таким, как ты, чей мозг разбужен, дано увидеть то, что суждено.

— Я видел, что случится через восемь или девять лет.

Лама построжел.

— Да, грянет великая битва, и в ней сгинут миллионы. Вчера я прошелся по улицам этого города и наблюдал тление душ — люди пьют и веселятся, грешат в угоду злу и даже не подозревают, что уже мертвы. Они лишены здорового начала и даже не догадываются, что кричат и беснуются в плену иллюзий, добиваясь извращенных услад. Придет время, и они погубят свои души предательством, а те, кто ныне здоров и надеется, умрут.

— Грустно, — согласился я. — Но почему, коли уж я способен видеть будущее, я плохо различаю себя самого? Моего отца, моих близких?

— Таков наш удел, — улыбнулся лама. — Чтобы рассмотреть себя самого, нужно зеркало. Ты хочешь знать, что станется с тобой?

— Я знаю, когда умру, и что у меня не будет детей.

Его высокопреподобие даже зажмурился от удовольствия.

— Славно, — сказал он. — Все сходится. То, что ты будешь лишен потомства, не считай попущением богов. Тебе нельзя иметь детей, иначе ты передашь свой дар им, а в этом человечеству пока отказано — люди не готовы раскрывать свои мысли, ибо они не чисты и отягощены злом. Любой негодник, могущий читать в головах, станет величайшим преступником, ибо власть его будет неизмерима…

Что ж, пришла пора прощаться. Я узнал все, что хотел, и ко мне вернулся покой. Ты на светлой стороне, и никогда не переступишь границу тьмы. А что до войны… Она неотвратима. Вожди ведут свои племена, и тебе не сбить их с пути. Ты обычный смертный, твое желание предотвратить гибель многих понятно — и тщетно. Может ли паучок своими тенетами задержать колесницу? Но именно на войне ты встретишь свою женщину. Прощай.

Я встал и поклонился, сложив ладони перед грудью, будто в смирении перед учением Будды».

Документ 9

Метапсихологический институт Париж, Фобур-Сен-Оноре 5 мая 1931 года

Отчет В. Мессинга:

«Сначала опыт показался мне совсем неинтересным и даже скучным — я разделся и лег в большую ванну, полную воды с температурой тела — 36,6 градусов. Лицо мое полностью закрывала легкая маска с трубкой для дыхания, а солевой состав воды был подобран с таким расчетом, чтобы я мог как бы зависнуть, полностью погрузившись.

Коварство профессора Ости я ощутил позже, а поначалу испытал странные ощущения — организм мой будто искал некие точки соприкосновения с окружающим миром. И не находил их.

Вися в теплой воде, ничего не видя и не слыша, я почувствовал примерно то же, что в экзерсисах с Норбу Римпоче — растворение.

Я не ощущал собственного тела — сила тяжести на меня не действовала, и даже ответить верно, вишу ли я вниз или вверх головой, не представлялось возможным.

Наверное, стоило мне резко задвигаться, заболтать ногами, и я бы почувствовал сопротивление воды, но как раз совершать резкие движения было нельзя по условиям эксперимента.

Вскоре я утратил всякую связь с реальностью. Мягкий ободок маски перестал ощущаться, и мир пропал, его не стало. Я висел…

Нет, это неверно. Что такое «Я»? Мое тело? А тела не было!

Мы ощущаем себя, покуда наши рецепторы сигнализируют мозгу: холодно, дует ветер, или — жарит солнце, хлещет дождь.

Под ногами или крутой склон, или ровная площадь. Но когда все рецепторы разом прекращают слать свои «донесения», мозг пасует.

Что это за «Я» такое? Мозг висит в пустоте?

Но мы же не ощущаем свой мозг! И получается, что «Я» — это невразумительная «душа». Это одно из тех понятий, смысл которых ясен всем, но вот сформулировать дефиницию никто не в состоянии.

Итак, моя душа, отделенная от тела, висела в пустоте.

Где тут верх, а где низ — непонятно, да и несущественно. Бесконечность не знает направлений и координат.

Да, опыт оказался куда как интересен!

Ощущая позывы к панике, к отчаянию, я их подавлял, но и воля таяла, словно растворяясь в воде с температурой здорового тела.