Магия отчаяния. Моральная экономика колдовства в России XVII века

Стоит отметить, что в указах «светского» характера, относящихся к тому же времени, русские цари неизменно обличали магию и все, что к ней относилось, а также ее адептов, в других терминах, имевших отношение к духовной сфере и уже знакомых нам по «Стоглаву» и «Домострою»: запрещенные, отреченные, еретические, бесовские, богомерзкие, богохульные, злые. Порой колдуны и волхвы даже именовались «врагами Божиими» [Новомбергский 1906. № 16:79]. Царь Алексей Михайлович, чей указ от 1674 года приравнивал колдовство к разбою, ранее, в 1649 году, выпустил указ, в котором обращение к колдунам признавалось одним из видов «богомерского делания». В числе прочих его разновидностей указывались такие серьезные преступления, как качание на качелях, хлопанье в ладоши, пляски в полях по ночам, разговоры или пение во время обедни, появление пьяным на службе, обращение к бабам-ворожейкам и знахаркам[120]. В 1653 году по городам и другим крупным центрам Московского государства была разослана грамота, где все разъяснялось детально[121]. В ней перечислялись разнообразные формы, в которые могли облекаться «богомерские» колдовские деяния, и суровые меры, предусмотренные для их искоренения. Многочисленность сохранившихся экземпляров грамоты и подробные отчеты о том, как эту новость доводили до сведения людей, свидетельствуют о том, что вопрос считался весьма серьезным. Среди прочих получил указ и воевода города Карпова. Подтверждая его получение, он писал:

А в твоей государевой грамоте написано: велено мне, холопу твоему, сказать карповцам и всяким служилым и жилецким людям у приказныя избы не по один день и в торговые, государь, дни велел бирючам прокликать не по один же день, что в польских и в украинных и в уездах многие незнающие люди, забыв страх Божий и не памятуя смертного часу и не чая себе за то вечные муки, держат отреченные еретические, и гадательные книги, и письма и заговоры, и коренья, и отравы, и ходят к колдунам и ворожеям, и на гадательных книгах костьми ворожат, и теми кореньми, и отравы, и еретическими наговоры многих людей на смерть портят, и от тое их порчи многие люди мучатся разными болезни и помирают, и карповцы б, государь, всяких чинов служилые и жилецкие люди, и их жены, и дети с ними, по твоему государеву указу, от таких ото всех богомерзких и злых дел отстали. А у кого какие отреченные и еретические письма были, и они б те письма сожгли, и в нынешний в великий пост ко отцам духовным приходили безо всякого сумнения, и впредь никаких богомерзких дел не держались и те б, государь, отреченные и еретические книги, и письма, и заговоры, и гадательные книжки, и коренья, и отравы пожгли, и к ведунам, и к ворожеям не ходили, и никакого ведовства не держали, и костьми и иным ничем не ворожили, и людей не портили.

Далее указывалось, что ждет тех, кто отказывался прекратить свои злодеяния: «…таких злых людей и врагов Божиих велено в стругах сжечь безо всякия пощады и домы их велено разорить до основанья, чтоб, государь, впредь такие злые люди и враги Божии и злые их дела николи нигде не воспомянулись». В своем отчете об исполнении указа воевода отмечал, что, к счастью, в пределах вверенной ему территории не нашлось причастных к подобным делам[122].

Все эти указы и запреты говорят о том, что колдовство и магия воспринимались как нечто более сложное, нежели ординарные преступления. Но при этом в них уделялось внимание практическим вопросам и сравнительно мало – самой механике дела (дьявольское наущение) или его последствиям для участи человека на Страшном суде. Иными словами, Сатана ни разу не выступает в качестве причины или объяснения волшебного действия.