Магия побеждает

– Первый закон альфы должен быть нерушим. Это испытание на прочность. И альфа всегда должен поддерживать закон, независимо от обстоятельств: ведь если кто-то подвергнет его сомнению, то и само правило будет под вопросом. Первый закон Кэррана: «Не влезай в Игры». И это хорошо, – продолжил Джим. – Нам не нужно возиться с типами, которые заинтересованы в том, чтобы красиво нас убить. Даже Племя стало держаться подальше от них, с тех пор как Игры ушли в подполье.

Он замолчал. Как и Кэрран, Джим в основном скрывал свои эмоции, однако глаза предали его. Теперь они были полны тревоги. Он держал ее под контролем, но я ее чувствовала. Он был сам не свой. Загнанный.

– Что же заставило тебя впутаться в Игры? – подначила его я.

– Они импортируют оборотней. Некоторых – в открытую. Несколько месяцев назад они привезли из Миссури горного кота… Там есть одна порядочная женщина. Но некоторые – просто мрази. Они хотят захватить нашу территорию. Они – угроза. Речь о безопасности, значит, проблема касается меня напрямую.

Кусочки пазла сложились в моей голове.

– Ты внедрил в Игры крота. И не сказал Кэррану, поскольку не думал, что он отнесется разумно к твоим действиям.

Джим взял на себя ответственность за решение, которое мог принять только Царь Зверей. Это была не просто Плохая Идея. А Наверняка Тебя Без Промедления Убьют Идея.

Он подтолкнул фотографию ко мне.

– Карапет. Крутой, сильный кот. Армянин. Я нашел его таким в квартале от северного офиса.

Понятно. У Джима был мертвый оборотень, но он не мог ничего рассказать Кэррану. Вожак бы зарубил операцию на корню. Царь Зверей должен отстаивать свои законы.

Но теперь, когда он потерял одного из своих ребят, Джим не мог оставить это дело. Он должен найти и наказать виновных. Во-первых, чтобы отомстить за смерть, а во-вторых, если он будет сидеть и раздумывать, команда оставит его.

Главная обязанность альфы состояла в том, чтобы защищать свой клан, каковым являлась для Джима сейчас его команда.

– У Карапета не было никаких признаков изменения облика? – спросила я.

– Ни одного.

Будь я на месте Джима, отправила бы кого-то на Игры. Кого-то злобного, умного и опытного. Кого-то, кого тяжело раскрыть… Но…

– Ты внедрил Дерека.

Он кивнул.

– Он – мой лучший тайный агент. Он выглядит, – слова застряли у него в горле, – выглядел как безмозглый красивый мальчик. Никто не обращал на него внимания. Но он ничего не упускал из виду.

– Что случилось?

Оборотень поморщился:

– Он отправился туда на месяц и вернулся со странной историей о «Жнецах». Название команды. Они появились из ниоткуда несколько недель назад и ворвались с большим шумом. Половина из них м-сканировалась как люди, но Дерек утверждал, что это не так. Пахли неправильно. Он думал, что у них на нас зуб. Не только на Стаю, но и вообще на весь наш вид. Что-то типа того, что мы помесь людей и животных… «Жнецы» ненавидят и тех и других. Дерек сообщил, что в их команде есть человеческая девушка, и заявил, что она хотела перейти на другую сторону. Он клялся, что она расскажет нам все об убийствах «Жнецов» и смерти Кара, если мы ее вытащим.

– Но ты не дал согласия.

Джим осушил треть своего стакана.

– Я сказал ему, что нельзя так сильно рисковать. «Жнецы» путешествуют вместе, группами по пятнадцать, двадцать, иногда тридцать особей. Они всегда вооружены.

– Будто входят и выходят с вражеской территории.

Он кивнул.

– Их нельзя отследить по запаху? Должна ведь у них быть какая-то база.

Оборотень скривился, будто жевал лимон.

– Проблема не в этом. А в ее расположении.

– Где она?

Почему у меня возникло чувство, что здесь нет ничего хорошего? С моей-то удачей следующим, что он скажет, будет нечто безумное, например Юникорн-лейн…

– На Юникорн…

Я подняла руку:

– Поняла.

Юникорн-лейн поблажек не давала. Там свирепствовала дикая магия, струящаяся сквозь руины небоскребов, смахивающие на выпотрошенные трупы: слишком мощная, чтобы пользоваться ей, слишком опасная для боя. Обычные предметы наполнялись смертельной силой. Чудовищные твари, избегающие света, прятались там, питаясь меньшими монстрами, и творили собственную грязную магию. Спятившие оккультисты со своими тайными ритуалами, оборотни-люпусы, поддавшиеся животному началу, вышвырнутые из Племени повелители мертвых, в общем, изгои (в случае нападения таких типов в директиве о задержании значилось: «Стрелять на поражение»). Так или иначе, но отчаяние опутало их умы еще до того момента, как они обосновались на Юникорн-лейн.

Многие стали жертвами более крупной рыбы. Те немногие, кто выжил, благополучно сошли с ума.

Вот почему озверевший медведь-кадьяк Андорф и выбрал это место в качестве убежища. Вот почему Кэрран назначил нашу первую встречу на окраине Юникорн: ему надо было отсеять трусов и избавиться от зевак-горожан.

Следовать за отрядом из тридцати монстров в человеческом обличье, шастающих по Юникорн-лейн глухой ночью, – да уж, весьма необычный способ самоубийства.